Шахтер Мбонга уверенно вел соратников вглубь плохо освещенного аварийными лампами тоннеля и тихонько улыбался, когда в темноте рука доктора Элен задевала висящее на его бедрах щупальце.
Туннель заканчивался толстой дверью с ржавой сенсорной панелью. Бомж Юджин скреб ее ловкими пальцами — ничего не вышло. Шахтер Мбонга пнул мускулистой ногой — опять ерунда. Бармен Джон хотел было отстрелить замок зарядом доброй дроби, но инспектор Айзек просто приложил билетик на «Последнего русского героя», и дверь распахнулась.
— Теперь это не военная база, а театр, помните? — улыбнулся инспектор Айзек. — Ведите себя тихо. Представление уже началось, и мы за его кулисами.
Дверь из тоннеля привела команду на узкую платформу почти под самым потолком того, что прежде было главным ангаром. Но гордые боевые машины давно уже были распилены на иголки, а их производители на далекой столичной планете перешли на выпуск антигравитационных матрешек. Только в дальнем углу ангара, стыдливо закрытый белесой пластиковой перегородкой, сохранился музей старинной космической техники.
Ассортимент музея не отличался разнообразием: сигарообразный почтовый корабль-авизо с тонкими хвостами суперструнных ускорителей, десяток сельскохозяйственных андроидов с серпами и промышленных андроидов с молотами, а также взаправдашняя станция дальней космической связи, поддерживаемая в рабочем состоянии кружком юных радиолюбителей. Сигнал с нее передавался на спутник, обращающийся по гелиоцентрической орбите, а оттуда уже — используя звезду как гигантский усилитель — в реальном времени рассылался по всей галактике.
Вот только до станции не так просто оказалось добраться живым.
Треть остального пространства бывшего ангара была отведена под театральную сцену, две трети — под зрительный зал. В самый разгар вторжения испуганные актеры неловко пели и еще более неловко танцевали перед аудиторией из существ, прежде называвшихся людьми.
— Должно быть, споровые бомбы попали прямо в очередь у гардероба, — прошептал бармен Джон. — Какая ужасная смерть.
Соединенные розовыми грибными нитями, театралы синхронно покачивались, невпопад хлопали в ладоши и рявкали «позор». Стоило актерам замешкаться, как зрители поднимали недовольный гул, и нити инопланетной протоплазмы угрожающе поднимались в воздух, подкрадываясь ближе и ближе к сцене.
— Есть только одна вещь, которую грибы-вампиры любят больше, чем кровь, — пояснил инспектор Айзек, осторожно спускаясь вниз по винтовой металлической лестнице.
