- Великое небо, да чего замолкли все, словно вымерли?! – не выдержал и Калимак.
Маура, который сидел с закрытыми глазами, прислонившись спиной к дереву, вздрогнул и закашлялся от резкого движения.
Калимак поежился, словно осознав произнесенные только что слова.
- Слушайте, ну может, споет кто, для поднятия настроения? У меня самого уже сил нет.
Тут он перевел взгляд на меня, приказывая:
- Ну-ка, толстяк, спой нам что-нибудь позадорнее!
Я открыл рот от изумления, не веря своим ушам. Он что, мысли мои услышал? Так я же не по-настоящему петь хотел, это было преувеличение... А теперь, как назло...
- Ну, чего замер, как овца-недотрога? Пой давай. Веселее всем будет.
Хоть я тоже устал до невозможности, и публики всегда стеснялся, но открыто воспротивиться приказу не смел. Я оглянулся на хозяина с надеждой, ожидая, что он встанет на мою сторону и отменит это пожелание. Он же меня знает, и не даст мне позориться...
Но Маура не вмешался.
Пришлось запеть, покачиваясь от усталости, хриплым незвучным голосом. Однако сидящих это действительно развеселило, хотя бы потому, что я сильно фальшивил, напевая одну из известных в нашей деревне песенок, которая первой пришла мне в голову после слов Калимака:
Раз и два, по мосту через речку,
Раз и два, поскакала овечка,
Три-четыре, и кубарем в воду –
Скользкий мост в плохую погоду...
Раз и два, и радуга выйдет,
Раз и два, ее не обидит,
Три-четыре, скачет овечка,
Солнце светит ярко над речкой...
На глаза наворачивались слезы, но я покорно продолжал петь, и щеки мои горели от стыда, как только я бросал взгляд на Калимака, покатывающегося со смеху. Я повернул голову и стал смотреть на хозяина, на его едва заметную улыбку и постепенно разгладившиеся две вертикальных морщинки над переносицей, которые раньше возникали иногда, когда он хмурился. В последние дни они не покидали своего места поперек сведенных от боли бровей. И чтобы они исчезли, я готов был петь до посинения.
* * *
На седьмой день впереди наконец заискрилась тонкой серебристой змейкой долгожданная река, о которой говорил Аргон – теперь только она отделяла нас от Карнин-гула, а значит, от помощи и отдыха. Дойдя до берега, мы в изнеможении сняли ношу с плеч и с тревогой поглядели на реку. Вблизи она оказалась гораздо шире, чем мы думали.
- А мост-то где? – осведомился Калимак. – Или как перебираться будем?
- Надо передать, чтобы прислали проводника, - не вдаваясь в подробности, ответил Аргон.
- То есть как это «передать»? – не понял Калимак. Он приподнялся на цыпочки, из-под сложенной козырьком ладони пытаясь разглядеть горизонт. – Мы что, отсюда докричимся до них?
