Он подал моему хозяину приготовленный горячий отвар из собранных им в лесу трав, очевидно, обладающих некими целебными свойствами.
Маура взял наполненную кружку, но она тут же выскользнула из его рук и упала в костер. Залитые угли зашипели.
- Обжегся? – обеспокоенно спросил Аргон.
- Нет, - резко ответил мой хозяин. – Уронил просто.
Странник наконец понял, в чем дело.
- Рука немеет?
- Ну да, - нехотя пробормотал мой хозяин. – Пальцы почти не слушаются. Вчера еще нормально было.
- Яд постепенно обездвиживает конечности, - удрученно кивнул Аргон. – Но мы успеем добраться до Карнин-гула до того, как это произойдет, - заверил он, видя наши с Калимаком встревоженные лица.
Он неуловимым движением приложил ладонь ко лбу сидящего рядом, не давая ему увернуться.
- Отстань! – гневно дернулся хозяин, сбрасывая его руку.
- У тебя сильный жар, - произнес странник, не обращая внимания на его реакцию.
- Я всегда такой горячий, - возразил Маура.
- Ага, на нем можно перепелиные яйца жарить, - с невеселой усмешкой подтвердил Калимак.
Аргон, в свою очередь, молча сомкнул длинные пальцы вокруг его руки.
- Черт! – воскликнул Калимак от неожиданности. – Да что ж ты делаешь?!
- Показываю тебе разницу, - невозмутимо ответил чужак, затем снова повернулся к моему хозяину. – Маура, я все учел. Моя ладонь должна была показаться тебе горячей, а не прохладной.
Из оставшихся трав он заварил новую порцию напитка, на этот раз протягивая мне медную кружку, обернутую в жесткое льняное полотенце, и я с радостью поднес ее хозяину, наконец оказавшись хоть в чем-то ему полезным.
- Я удержу, - решительно взял он у меня кружку, несмотря на мой протест. – Правой рукой я еще могу пользоваться.
Когда Маура неровной поступью отошел к кустам, снова отказавшись от моей помощи, Калимак наклонился к Аргону, озабоченно спрашивая вполголоса:
- Как долго он еще сможет идти?
- Не знаю, - покачал головой Аргон. – Я первый раз вижу, чтобы с таким ранением вообще держались на ногах, тем более столько дней подряд. Ясно, что он только ради вас крепится. Нам нужно поторопиться. Как только начнет светать, двинемся дальше.
Мое горло сдавило подступившими слезами, и я кусал костяшки пальцев, чтобы не выдать свои горечь и тревогу от услышанного.
Среди ночи я, не выдержав, наклонился к лежащему на расстеленной шерстяной накидке хозяину, и предельно осторожно, чтобы не потревожить его прерывистый сон, дотронулся ладонью до его лба. Ощущение было сродни прикосновению к раскаленному плоскому камню в очаге, на котором жарили лепешки. Я не понимал, как живой человек может выдержать такой жар. И меня вновь охватил страх, что он вскоре совсем не сможет двигаться. Наверное, эти мысли крутились и у него самого в голове. Но с нами он своими страхами не делился.
