И уже тише, только командиру:
– Разведка то, вроде как ночью штурмовать попытаются.
Предупредив о том Фальке, заспешили назад. В штаб, срочно в штаб…
* * *
– … может интересно получится, господин генерал, – докладывал час спустя Фокадан, – штурм однозначно будет, к гадалке не ходи.
– Не те у них силы, – отозвался Зиверс для порядку, приглашая подчинённого к дискуссии.
– Для полноценного штурма сил и правда не хватит. Ставлю на то, что они будут пытаться повредить форт.
– Сапёры, говорите? Это как раз возможно. Ладно, пришлю туда подкрепление, да и вы постарайтесь.
– Уже, господин генерал, – отозвался полковник, – засада намечена. Мои ребята уже минируют местность.
– С вами приятно работать, полковник, – хмыкнул австриец, – не хотели бы по окончанию войны поступить на службу в австрийский генштаб? С вашим неординарным подходом и инициативностью, карьера обеспечена. Генеральские эполеты до тридцати лет заслужите.
– Благодарю, но нет, – попаданец замялся, но всё же сказал откровенно, – характер у меня поганый. Под вашим началом ещё ничего так, можно служить. Но вы-то достаточно умный для генерала…
Губа старого генерала стала дёргаться, Алекс поспешил откланяться, прервав разговор и бормоча что-то о службе. Он успел выйти за ограду штаба, коря себя за откровенность, вызванную недавним эпизодом и последующим лечением, когда услышал совершенно лошадиное ржанье.
Подождав, пока пруссаки скопятся под Прибрежным, используя в качестве защиты от пуль складки местности и тела убитых товарищей, Фокадан коротко бросил:
– Давай!
Послышалось несколько взрывов, с яркими языками пламени и огненными кляксами, разлетающимися по окрестности, после чего раздался многоголосый вой покалеченных и обожжённых людей. Динамита на складах маловато, так что пришлось экспериментировать с чёрным порохом и керосином.
Попаданец ещё в Америке поэкспериментировал с продуктами нефти, получив несколько очень слабеньких аналогов напалма. Патентовать не стал, так… для себя. Пригодилось вот.
Добивать противника не стали, дабы не подставляться под пули обозлённых пруссаков, открывших издали ураганный огонь. А ещё потому, что Фальке внял совету, и не прогадал. Нервы у противника сдали, прусские солдаты предприняли несколько сумбурных атак, дабы вытащить воющих и стонущих товарищей. В итоге сами спасатели полегли почти в полном составе.
Утром в районе форта насчитали почти полторы тысячи убитых и около пятисот раненых, большей части которых выжить не суждено. Оказывать им какую-то помощь не стали, отправив одного из некомбатантов к пруссакам. Объявили о временном перемирии, и солдаты Прибрежного начали подтаскивать убитых и раненых врагов за пределы оборонительных сооружений, где их встречали хмурые санитары в прусской форме.
