Граф Мышковский заехал за своей кузиной в пять часов. Сейчас, летом, темнело поздно, а потому солнце ещё катилось по небосклону, позволяя мне предстать перед Михаилом во всем великолепии. Мужчина взглядом проглотил мою фигуру и выдавил:
— Лизетта, вы очаровательны.
Я скромно потупила глаза, скользнула вглубь кареты, предварительно проследив, как вскочил на запятки Алекс, и откинулась на подушки. Ехать недолго, минут двадцать. Растрясет, конечно, но остается надеяться, что макияж, нанесенный Глашкой, не пострадает…
— Лизетта, вы подарите мне первый танец? — называя меня на французский манер, спутник всю дорогу строил куры и пытался преподнести себя с выгодной стороны. Конечно, тёмно-зелёный фрак невероятно шёл мужчине, а драгоценный камень в будлавке для галстука указывал на благосостояние рода, но навязчивость 'родственника' меня начала раздражать.
Я мило улыбнулась, кокетливо похлопала ресничками, выругавшись про себя после очередной кочки, и, конечно же, согласилась, что именно граф Мышковский необходим мне в качестве кавалера на вечер…
Особняк Орловых ослеплял. Горевшие повсюду свечи мешали нормально осмотреться.
По украшенной цветами лестнице мы с Михаилом поднимались наверх, мимо зеркал на стенах, в толпе гостей, стремясь влиться в общий поток, который разбивался на тоненькие ручейки уже в самом богато украшенном бальном зале. Высокий тучный мужчина, граф Григорий Владимирович Орлов, тайный советник, сенатор и камергер, вместе с супругой Анной Ивановной Орловой, моложавой женщиной, бывшей фрейлиной Екатерины второй, встречал гостей у входа. 'Очень, очень рады вас видеть', - быстро произнесенная по-французски фраза служила допуском в зал.
Один танец сменялся другим, я настолько была сосредоточена на деле, что забывала названия фигур, ноги жили своей жизнью, спасая от позора непутёвую хозяйку. Принимая то одно, то другое приглашения, я думала о рукописи. Там, в далёком будущем, мы понятия не имели, где именно хранил граф эту ценность. Обходить дом, тщательно обыскивая каждую комнату, я не могла. Время уходило… Что делать, я не знала… Наконец-то отказавшись от очередного вальса, никем не замеченная, я встала за ближайшей колонной, в тени тяжёлых тёмно-синих портьер, и принялась обмахиваться узорчатым веером.
Чьи-то шаги, а затем и голоса, варварски нарушили моё уединение, буквально вторгнувшись в личное пространство.
— Кабинет. Больше нигде она лежать не может, — тихо объяснял кому-то голос, от которого по моему телу строем промаршировали мурашки. — Ключ у тебя есть. Быстро давай. Я отвлеку хозяев.
