Пока что.
— Успели?! — подбежал к нашей компании какой-то медведь. Я на всякий случай отрицательно помотала головой и сделала шаг назад. Не успели, но вот сейчас уже почти смогли. Осталось понять, о чем речь. — А вы, живо в кабинет отца!
У меня от такой наглости поползли вверх брови и ящерица. Брови на лице (хвала лесу), а ящерица на платье, с которого продолжал течь настоящий водопад. Зато с каждой секундой платье становилось все легче, что могло не радовать. Причитальщицы согнулись в низком поклоне перед медведем, оказавшимся мужчиной. Очень небритым всклокоченными мужчиной. Надеюсь, это не мода такая здесь.
— Кейла, вы слышите меня? — грозно свел два бобра вместе медведь. В роли бобров были брови, в роли медведя — хамло. Но мнение свое лучше попридержать, потому что откуда-то я точно знаю, что вот он имеет право так разговаривать с Кейлой, чье полное имя звучало, как Авикейла. Так что я киваю и продолжаю стоять. Как минимум потому, что я понятия не имею, что у меня за отец, и где он хранит кабинет.
— Я говорю, отец вас видеть желает! — наклонившись ниже и обдав мое лицо своим смрадным дыханием, сказал медведь нарочито громко, будто я глухая. А я не глухая! Я, кажется, тупая. Или Кейла тупая, что предпочтительнее. Потому что за столько лет она не узнала, где кабинет папаши. Я так умом тронусь от раздвоения личности.
Но даже сейчас в такой странной и непростой ситуации я могу думать только об одном. О том, чего я лишилась, попав сюда. Столько усилий, столько трудов, столько бабок и все впустую. Еще и кобель мой там остался. Вот без Феликса реально грустно стало. Так грустно, что я обхватила ладонями свои плечи и громко шмыгнула мокрым носом, с которого текла вода. На медведя я подняла полные слез глаза.
— О, нет! Вот сейчас точно без этого! Кейла, вы должны взять себя в руки! — попятился от меня медведь, явно не готовый к бабской истерике. Я всхлипнула — он вздрогнул и еще теснее сжал бобров, активно хмурясь. — Хорошо! Хорошо, только прекратите это немедленно! Я договорюсь, что бы ваших слуг не казнили.
Иииик? Чегой? З-за что? А… а можно, это без меня, а? Я вот вообще всю эту кровищу не люблю. И видимо в моих глазах было что-то такое жизнеутверждающее, потому что медведь сжал два экскаваторных ковша, которые заменяли ему руки, пошевелил бобрами, сжал губы и процедил, явно сдерживаясь из последних сил от кучи нелицеприятный слов в мой нежный адрес:
— Поздно, Кейла. Отец уже в курсе, что вы пытались утопиться, поэтому скрыть ничего не получится. Вы должны пойти к нему прямо сейчас. — сказал он.
