Лотанари шевельнула пальцами и зеркало изменило ее отражение. Плечи раздались, на щеках закурчавились рыжие баки. Ужас. Отражение подернулось рябью и исчезло.
— Осталось только стереть этот ужасный макияж, — нейтрально произнесла принцесса. — Вот скажи мне, для чего выбеливать ресницы и губы?
— Потому что эльфийки самых чистых кровей обладают слепяще-белыми волосами, такими же ресницами и бровями, — Лима передернулась. — Вы помните, как выглядит леди Дьердре Глейрио? Последняя из рода Глейрио? Ее портрет висит в галерее, в темном углу. Отец этой благородной леди в свое время отказался выдавать дочь замуж, потому что не осталось достойных родов.
— Помню-помню, — хихикнула Лотанари. — Точнее, читала. Мне понравилось, как автор описал феерическое удивление короля Эльфхиира, который вызвал к себе лорда Глейрио и лично уточнил у зарвавшегося эльфа, точно ли во всем Эльфхиире нет достойных чистокровных женихов для Дьердре. В общем, стоит ли удивляться, что род Глейрио прервался?
— Еще не прервался, — Лима подала принцессе влажную салфетку. — Леди Дьердре пока жива и, по слухам, обладает скверным нравом. Правда, уже не сможет родить, триста лет не шутка даже для эльфов. Живут-то они до восьмисот, а вот родить могут только в молодости.
— В принципе, у людей так же, — пожала плечами Лотанари. — Мы доживаем до ста пятидесяти, ста восьмидесяти, но самый поздний срок для беременности и родов — шестьдесят лет. Итак, груши?
Лима торжественно кивнула и распахнула перед принцессой дверь. Лота вышла и тут же остановилась, позволяя служанке незаметно проскользнуть вперед. Лима, внимательно прислушиваясь и принюхиваясь, провела Лотанари до картины с грушами. За полотном скрывался рычаг, который открывал потайную дверь.
— Посидим в пыли или пойдем в заброшенную часть сада? — спросила принцесса.
— Как хочешь, — пожала плечами Лима и сверкнула желтыми глазами. — Мне все равно, но я бы не отказалась выпустить лису на свободу.
— Значит, в сад, — кивнула принцесса.
Подруги, а принцесса и ее служанка были именно ими, устремились вперед по узкому, слабоосвещенному коридору.
— Как будто в академию вернулись, — выдохнула на бегу Лотанари.
— Ага, ты бегаешь так же медленно, — кивнула Лима, — и так же бестолково скрываешь беспокойство.
— Люди не меняются. Мои покои опять прослушивают? — принцесса перешла на шаг.
— Да. Не вижу смысла выискивать вредоносные заклятья — нам уезжать уже через два дня. Дотянешься?
