— Да он над нами издевается! — вскричал василевс Василий.
В малом тронном зале собрались только свои: собственно василевс, его младший брат Константин, их мать Феофания и паракимомен — глава правительства империи.
— Но мы же согласились, что он возьмёт себе в жёны нашу сестру — сказал Константин, — если поможет нам и примет нашу веру. Архонт скифов крестился, воинов прислал.
— Да, мы согласились. Но у нас не было выхода! — воскликнул Василий.
— А теперь архонт скифов требует своё, — продолжил Константин. — Он в своём праве.
— В каком ещё своём праве? Он должен же понимать! Кто он? Архонт какой-то варварской страны! — Василий кипел от злости. — И мы! Порфирородные правители! И сестра наша тоже порфирородная! Кстати, мать, всегда хотел спросить. А кто отец нашей сестры? Твой второй муж Никифор Фока или всё же наш отец Роман?
— И ты такие вопросы задаёшь матери? — вскипела Феофания.
— А что тут такого? — удивился василевс. — Сестра наша рыжая, как и сестра василевса Никифора Фоки. Упокой, Господи, его душу. Отца я не помню. Никифора помню смутно, он был черноволосый. Но Яниса Цимисхия я помню хорошо, как и его мать, сестру Никифора. А она была рыжая, как и сам Янис. Фокиды в большинстве своём рыжие, в отличие от Куркуасов, которые чёрные, как и большинство армян.
— Вот видишь, сын! Всё в руках Господа! — ответила Феофания. — Янис Цимисхий из Куркуасов был рыжим, хотя все в его армянском роду черные, а Никифор Фока, наоборот — чёрный, хотя все в его роду рыжие. К тому же он стал моим мужем уже после рождения Анны.
— Это ничего не значить, мать, — усмехнулся василевс.
— Не сметь так говорить о матери! — вскричала бывшая василиса.
Она вскочила и сквозь мафорий и прочие христианские одеяния явственно проступила разгневанная спартанская царица.
— И даже думать! — жёлтые рысьи глаза сорокавосьмилетней василисы горели былым огнём.
— Ладно, мать, прости — примирительно сказал василевс. — Ты, наверное, действительно происходишь от спартанских царей — он улыбнулся. — Ты же из Спарты.
— Да, это так — сказала Феофания, успокаиваясь. — Из Спарты.
— Дочь нашей матери в любом случаи нам сестра — вставил Константин.
— И даже если её отец Никифор Фока — подал голос паракимомен, — то всё равно он был императором. И родилась Анна в Багряном зале.
Василий посмотрел хмуро на собравшихся. Во взгляде тридцатилетнего василевса чувствовалась будущая грозная сила. Все невольно примолкли. Он встал с трона и подошёл к окну, вдохнул морской воздух с Пропонтиды. Вздохнул и вернулся назад.
