Я не был опечален этим, между прочим. Хотя всё ещё немного злился из-за этого. Тем более сейчас, когда мне напоминали об этом сотни раз.
Я знал, что сбор средств — плохая идея. Обычно, я никогда не занимался ничем общественным. Делать пожертвования? Конечно. Я делал много подобных вещей. Но я никогда не жертвовал своё ранчо — это была первая крупная вещь, которую я приобрел, когда подписал контракт в Денвере. В последние несколько лет летом, в межсезонье, я выбирался на ранчо и расслаблялся, вдали от всего и всех. Этим летом всё обстоит по другому – я веду переговоры и не могу скрываться ото всех, как бы мне этого не хотелось. Поэтому, когда мой агент пришел ко мне несколько месяцев назад с информацией об этой благотворительности, идея пожертвовать ранчо просто пришла мне в голову.
Я должен был предвидеть, что мой беспощадный агент захочет максимально увеличить часть этого пожертвования, связанную с общественностью, насколько это возможно. Вот поэтому я без особого желания присутствую на роскошном мероприятии, где должен улыбаться и притворяться заинтересованным в том, что говорит кучка богатых людей, полностью оторванных от реальности. Я понимаю всю иронию, говоря, что пока играл на многомиллионном контракте в течение последних четырех лет, но даже сейчас, мне трудно видеть себя богатым. Я всё тот же бедный парень из Вест-Бенд, и всегда им буду.
Вскоре, я оказываюсь в баре, прося бармена что-нибудь налить — что-нибудь, чтобы снять напряжение.
— Удиви меня, — говорю я ему.
Я опрокидываю жидкость — виски — гримасничая, когда алкоголь обжигает моё горло, прежде чем пересечь комнату и избежать слишком много самоуверенных людей, одетых в смокинг, имеющих значимый вес в обществе, когда выхожу из бального зала в холл, планируя выйти на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Ладно, вообще-то я планирую спрятаться и почитать что-нибудь на телефоне, пока не наступит время ужина, а потом убраться отсюда.
Холл пустой по сравнению с толпой в бальном зале, лишь несколько отставших, зависших в своих телефонах и одна пара, идущая к входу в зал. Седовласый мужчина с повисшей на его руке молодой рыжеволосой девушкой, которой громко хвастается о размере своего частного самолета. Поговорим о сверх компенсации. Когда я прохожу мимо них, рыжая вздыхает.
— Ной Эшби! — я киваю и улыбаюсь, уклоняясь от них, прежде чем меня втянут в ещё один скучный разговор.
Я настолько озабочен, поздравляя себя с удачным избегающим маневрированием, что не замечаю девушку передо мной — или её платье — пока не становится слишком поздно.
