По лицу Хидэёси вновь потекли слезы, он сел на землю рядом с Хидэтадой.
— Куда ты все время бегаешь, а? — Хидэёси высунулся из паланкина и рассмеялся.
Громкий хохот потряс паланкин. Словно эхо, откуда-то из глубины отозвался детский плач.
— Давай, парень, достань меня. А то видишь — мы можем остаться без завтрака, — он поднял руку.
Он подлетел к ней, сильно и хлестко врезал по лицу.
— Да плевать я хотел на этот идиотский доклад! Меня тут все за дурака держат? Все, а, Хидэтада?!
— Да, господин, — мальчик опустился на колени и неловко согнулся: видимо, сильно болела спина после удара.
Хидэёси оперся локтями о стол и обхватил голову руками.
Хидэёси схватил его и начал старательно ощупывать.
Она отползла назад, к ступенькам, схватила сына в охапку и скрылась.
— Аа… — отмахнулся Хидэёси, — будем спать на земле под кустами. Поедешь со мной, Хидэтада? Должен же кто-то безжалостно разить своим мечом мух и комаров, чтобы они меня не сожрали?
Человек растопырил пятерню и резко сжал кулак, ударяя по нему ладонью другой руки. Потом еще раз. И развел в стороны кисти с растопыренными пальцами.
— Простите?! — Хидэёси повысил голос. — Хватит уже лепетать. Даже если он назвал меня выжившим из ума стариком — говори. Нечего его покрывать. И… — голос его внезапно смягчился, — обещаю, что его слова никак не повлияют на его участь. И ты тоже не бойся, — он ободряюще улыбнулся, — или тебе настолько плохо? Сейчас принесут воды.
И только сейчас Хидэтада заметил, что еще четверо — уцелевшие охранники, обступили их, подняв копья.
— О… Мицунари, взгляни-ка… а вот и наш заговорщик! — Хидэёси приветственно махнул рукой и покосился на почти пустое блюдо. — Вот незадача, а дыню-то мы с тобой всю съели. Ну, ничего. Хочешь, можешь прямо сейчас спросить у него, где он провел эту ночь? — Хидэёси усмехнулся и снова подмигнул Мицунари. И вдруг выразительно хмыкнул, глядя, как приблизившийся к ним Хидэтада медленно опускается на колени.
— Корабль, на котором переправляли его отряд, утонул.
— Вот что, — проговорил он наконец, — вечером перед закатом оденешься, накрасишься и придешь ко мне.
— Хвала всем богам и буддам! — внезапно сквозь густую листву просунулась голова господина Хидэёси. Волосы его были растрепаны и свисали вдоль плеч, лицо испачкано грязью, подбородок украшала глубокая царапина.
Женщина снова всхлипнула, и плечи ее затряслись.
И тут же дорогу ему преградили несколько вооруженных воинов. Засыпанные пылью и грязью, они сжимали в руках копья, явно давая понять, что не пропустят его. Киёмаса осадил лошадь.
