Автоматон мелко затряслась. Сначала судорожно задергалась голова, потом руки, потом все туловище. Закатившиеся глазные яблоки перекатывались в глазницах, изо рта прорывался низкий гул, от которого ломило в висках. Казалось, еще мгновение — и она просто рассыплется на части. Раскатится по траве шестеренками и болтами.
— Точно, — подтвердил хумансоо. — Почтеннейший Рафихаши, вы сказали — они пришли с неба. Как именно это случилось, где и когда?
Боумантессе перевел дух, шумно выдохнув и прочистив ноздри от обильно забившейся туда мошкары. Кажется, ему удалось разрешить этот тягостный конфликт — вопрос только, какой ценой.
Идти пришлось не самым кратким путем, пробираясь сперва по размякшей влажной земле между деревьев, а затем углубившись в путанный лабиринт оранжево-алых скал. Теcные, узкие проходы до отказа наполнял нестихающий грохот падающей воды и искрящаяся, всепроникающая взвесь. Вымокло все — одежда, рюкзаки и их содержимое, сапоги охотника и сплетенные из полосок кожи опорки лаймеров. Рацию заранее обмотали прорезиненными тентами. Несколько мгновений Сайнжа колебался, не припрятать ли громоздкую конструкцию среди скал, вместо того, чтобы волочь с собой. Но случилось что с отрядом, рация останется единственным способом воззвать о помощи и уговорить таульгар выслать аэростат со спасательной группой. По всему выходило, бросать рацию нельзя.
Намеки были ясны без слов: туземцы ни в какую не хотели удаляться от реки и не горели желанием рыскать по джунглям в поисках предполагаемого логова хищников. Сайнжа и не рассчитывал на их помощь. Лаймеры превосходно показали себя в пути как носильщики и проводники, а требовать от них бо;льшего бессмысленно. Лишь бы дождались его возвращения с охоты, а не улизнули с запасами провианта, как только он скроется из вида.
В голове автоматона негромко заскрежетало и зашуршало, словно шелковую ленту с треском продернули между эбонитовыми валиками. Сузившиеся зрачки Фелиции превратились в два крохотных прожектора, излучающие рассеянный серый свет. Скрестившись, лучи соткали перед автоматоном и изумленным Сайнжей висящее в воздухе серебристое призрачное полотнище размерами около трех футов на четыре. Оно замерцало, как воздух над горячим костром, пошло волнами — и тут охотник сообразил, что в самом деле смотрит на волны. На ожившую картинку с высокими, закрученными волнами в кудрявых шапках пены, мерно набегающими на песчаный берег. Висевшие над морским простором облака напоминали перевернутые курганы, чьи склоны окрасило радужное прикосновение. Казавшиеся выцветшими блеклые цвета скорее угадывались, но точность и четкость передачи деталей потрясала.
