Поздно — пронзенные в нескольких местах крупнокалиберными пулями, опорные столбы промывочного лотка надрывно захрустели, переламываясь. Пошатнувшись туда-сюда, желоб вырвался из креплений и завалился набок. Грязная отработанная вода выплеснулась на кухонные навесы. Растянутая на длинных шестах парусина прогнулась, выдержав пару ударов сердца, прежде чем с треском разойтись вдоль основы. Вода залила длинные столы, расплескалась по утоптанной земле.
За мгновение до этого черный силуэт перелетел на крышу цеха обработки. Анкис щелкнул челюстью, болезненно прикусив кончик языка, вынудив себя отлепиться от такой надежной спасительной стены. Вокруг метались, орали, толкались представители трех или четырех рас Фузии. В паническом круговороте маиссо потерял управляющего. Звуки казались отдаленными и приглушенными, предметы — обведенными пламенной каймой. В каждой тени затаилась смерть, и в пересохшей глотке стоял вкус пепла.
Маиссо заскулил, борясь с всепоглощающим желанием закопаться под стену барака и впасть в спасительную кататонию. Пусть уволят с позором, не имеет значения. Он всего лишь помощник управляющего, заведующий квартальными отчетами и разрешающий мелкие неурядицы на руднике. В его обязанности не входит борьба с жуткими тварями, выскочившими прямиком из кошмаров.
Подвывая, тряся головой и припадая на обе ноги, Анкис заковылял в направлении удаляющихся воплей шахтеров и разрозненных выстрелов. Крики то приближались, то удалялись. Лесная тварь издевалась над разумными созданиями, не стремясь улизнуть в чащу, но беспрепятственно кружа по паникующему руднику. Анкис столкнулся с верещащими лаймерами, с группами державшихся локоть к локтю слаиков, с орущими хумансоо и мрачно пыхтящими таульгар. Никто из шахтеров ничего толком не видел и не понимал. Блюстители, утратив командира, палили во все, что имело неосторожность внезапно шевельнуться и казалось им опасным.
Анкис на цыпочках просеменил мимо цехов обработки и жилых барков, боязливо высунув кончик носа из-за угла. Увидел колышущуюся парусиновую стену госпиталя и настороженно замершего у входа Йиюмбике. Доктор разжился грубовато сработанным копьем и довольно ловко держал его наизготовку. В госпитальном шатре возились, сдавленно кашляли, кряхтели и постанывали. Остро воняло карболовым мылом и спиртом, дезинфектором и старой, въевшейся в малейшие трещины, свернувшейся кровью.
Озираясь, маиссо боком пересек вытоптанную площадку, юркнув под холщовый навес.
