Мне было жаль девушку, но сейчас жальче всего было себя любимого, которому чисто случайно повезло спастись.
— Так, а Альбина с кем? — встал напротив своей машины.
— Это мамины мечты, которые не осуществились. Она решила знамя передать мне и подтолкнуть в нужном направлении. А я сопротивлялась!
— Как ты с ней жила?! Кошмар!
— Спасибо тебе, батюшка, за хлеб и соль, за кров! Прими дары от своих подданных и не серчай, что косячим, ибо исправимся!
Правда, выйти нам сразу не удалось, девушка категорически отказалась покидать салон машины, прося сходить одному, узнать, зачем приехала Евгения Альбертовна.
Злата рассмеялась и отрицательно показала головой.
— Извини, больше так не буду, — обнял мелкую, крепко прижимая к себе, — давай я тебя сегодня отвезу, а потом мы со Златой поедем на работу.
— Я возвращаюсь, — буркнул в телефон, когда ответил на вызов своего бухгалтера.
— Ты мне звонишь, чтобы сказать о том, что я забыл завтрак?
— Начальник! — закричал он, — дорогой, любимый, щедрый и заботливый!
— И звони! Я буду на территории школы или за ней, но рядом с тобой!
— Ты! — орала она на меня, — да как ты…
— Стоять! — окрикнула она.
— Было бы неплохо, потому что у нас форс-мажорные обстоятельства…
Злата молча стояла в стороне, а потом зачем-то села на заднее сидение вместе с сестрой и почти всю дорогу до школы они о чем-то беседовали, но так, чтобы я ничего не слышал. Ну что за дискриминация? Мне, может быть, интересно! Я даже радио выключил и машину стал вести аккуратнее, но все одно — девичьих секретов расслышать не смог.
Кое-как убедив Злату выйти, выскочил следом. И, наверное, нам надо было по-тихому слинять, потому что Евгения Альбертовна налетела на меня как фурия, желающая вырвать мне сердце и выцарапать глаза.
Взял со стола Златы бутылку воды и выпил все содержимое буквально в несколько глотков.
Кира согласно кивнула, подхватила модный рюкзак, который можно было носить и как сумку, поцеловала Альбину в щеку и махнула на прощание рукой Роману.
— Нет, — покачал головой, — жизнью наученный.
— Да не хочет она быть секретарем! Не хочет! И если здесь работает, значит, ее все устаивает! Алло! Как слышно меня — Вашу дочь все уст-ра-ива-ет! — последнее слово проговорил по слогам и только потом понял, что сам перешел на крик. И надо же, сработало! Евгения-как-ее-там успокоилась…
Нахмурился, прибавив газу.
— Женщина, остановитесь, — попытался призвать к совести ненормальную, которая решила повторить свой неудавшийся опыт с моим удушением.
