Эльф заходится смехом.
— Водитель доберется до дома, где вы живете, другой дорогой и будет ждать, пока я не освобожусь.
— Благодарю за столь теплый прием. Я тоже несказанно рада нашему знакомству, леди Траэль.
— Ты спрашивал об этом у императора?
— Почему вас это беспокоит?
— Эстелиан, что ты хочешь от меня услышать?
— А тебе не надоело про нее читать? — вопросом на вопрос отвечает Эстелиан.
— Нет, — усилием воли удерживаюсь от распирающего меня смеха: вот ведь совпадение! — Почему лекарь задерживается?
Теперь у госпожи Сетель осталось лишь два объекта для изучения: я и письмо.
Я сажусь на стул, как и было велено. Голова странно тяжелая. Наверное, сказывается напряжение последних дней. Немного помучавшись, я все же кладу руки на столешницу и пристраиваю на них голову. Ветер из окна приятно освежает лицо…
Я пытаюсь вспомнить, спустя какой промежуток времени после встречи с Эльвой, Давид попросил меня сообщать о визитах заранее, чтобы не пришлось ждать его возвращения, образно выражаясь, сидя под дверью.
Не вмешивавшийся до этого момента в нашу беседу Эмиль, водимо, решает, что молчал достаточно долго.
— Дискуссию по поводу спальни можно считать закрытой?
Эльф переключает внимание на меня.
Неожиданно.
Вела согласно кивает и обмахивается рукой, пытаясь взять себя в руки. За старания, конечно, спасибо, но все равно неприятно.
— Огромная просьба: сделай так, чтобы горничные… да кто угодно, если уж на то пошло, не увидели… этого.
— Вам придется снова воспользоваться платком.
Родители Эмиля ожидают нас у входа в зал, где будет проходить ужин.
— Нет, — признаюсь честно, — я бы с удовольствием послушала подробности.
— Начало угрожающее, — все-таки усмехается мужчина.
Бросаю последние взгляд на библиотеку и нехотя отпускаю перила.
Эмиль, видимо, понимает мое состояние и усмехается.
Эмиль улыбается.
За спиной шуршит ткань. Я оглядываюсь через плечо — эльф вытянулся на боку, согнув локоть и поддерживая голову ладонью.
— Я понимаю твою растерянность, но уверяю, впечатление, которое производит на окружающих леди Авен, во многом расходится с реальным положением дел. Папенька Мелиссии неспроста закрывает глаза на все ее выходки. Эта дама необычайно умна. Финансами семьи она заинтересовалась лет в пятнадцать. К своему тридцатилетию девушка добилась притока денег не только от земель, находящихся во владении, но и от семейного дела, фактически ею же и организованного. Большую часть из этих пятнадцати лет она потратила на уговоры родителя поменять кое-что в управлении хозяйством, и, собственно, заняться производством. Еще через пять лет увещеваний леди Авен прибрала к рукам весь семейный капитал, а уже спустя десять лет их состояние стало одним из самых больших в империи. Хочу заметить, изначально оно было более чем скромным. Видя такие успехи, отец леди Авен даже отказался от титула, сделав ее главой рода. Сейчас Мелиссии восемьдесят, и за годы управления семейным делом, она успешно избавилась от всех своих конкурентов, причем исключительно законными способами. Она вообще к закону относится очень трепетно. Несмотря на многочисленные сомнительные знакомства, ей хватает ума не ввязываться ни в какие авантюры, могущие иметь фатальные последствия. Единственный спорный момент — это ее специфическое отношение к морали, но это дело вкуса.
