— Ты что, плакала? — даже и не думая тратить время на всякую мишуру, я быстро взял её за подбородок, поворачивая к себе.
— Но почему же не буду? Очень даже буду!
Сливается с моим пульсом. Бьёт по мозгам барабанной дробью, словно отсчитывая секунды до ядерного взрыва.
— Не трогайте тарелку, девушка ещё не доела, — остановил я мужчину, когда тот потянулся за тарелкой Даяны.
— Шутишь? Даяна, здесь же лучшая кухня во всём Париже! — упершись в стол, я смотрел на неё, совершенно не скрывая иронии. Нужно было быть полным идиотом, чтобы на самом деле поверить в ерунду про отравление!
— Надеюсь, ты доволен! — сложила на груди руки, продолжая отворачивать от меня.
И только сев в автомобиль, набирая номер бемби, я замечаю на тыльной стороне ладони кровавые отметины от её ногтей. Что ж, довольно креативный способ попрощаться. Я понимаю, что после случившегося мне уже никогда не иметь дел с этой женщиной.
— Считаю до трёх!
— Ну и что ты ей наплела? — сев на своё место, я взглянул в безразличное лицо Лауры.
— Куда ты?! — взрывается Лаура, когда, бросив на стол отменно наглаженную салфетку, я поднимаюсь, доставая кошелёк.
Позвонив бемби, я снова наткнулся на надоедливое голосовое сообщение. Ну и куда, спрашивается, убежала эта дурёха?! Не знаю, что именно ей наговорила Лаура, но явно ничего хорошего, если она расстроилась настолько, чтобы наплевать даже на то, что именно мне предназначено вытаскивать её мать!
И плевать на то, что она женщина! Плевать на свой грёбаный кодекс чести! Потому что сейчас передо мной не женщина, а самая настоящая дворовая сука! Хорошо отмытая и причёсанная, вот только ни её дорогие платья, ни макияж, ни побрякушки совершенно не в силах перекрыть то гнилое нутро, что так навязчиво рвётся наружу, что меня тянет блевать от этого мерзкого запаха дохлятины!
Схватив её за тонкую щиколотку, дёрнув на себя, я опустился на кровать, взгромоздившись сверху.
— Так значит, ты не станешь тащить меня в кровать при первой возможности?
— Извини, но мне нужно отойти в дамскую комнату, — взяв сумочку, Даяна встала из-за стола, поспешно выходя в холл.
Воротит? Неприятно? Отвратительно? Довольно резкие заявления! И плевать, что Даяна говорит всё это из-за ревности или обиды! Сейчас я хотел как следует её наказать, чтобы раз и навсегда из её головки вылетели подобные слова!
Я опускаюсь к её груди и, словно дикий пёс, хватаю зубами кружевной край красивой ночнушки. Треплю его. Рычу. Вожу носом по мягкой коже и с каким-то неистовым остервенением начинаю мять нежное бедро. Сжимаю в руках край гипюровых трусиков, всё ещё не решаясь снять их.
