Да он ее в жизни не отпустит никуда, особенно после такого. Потому что ни с кем он так с ума не сходил, не дурел, не отключался от реальности. Она, словно транквилизатор, успокаивала, забирала себе весь напряг мерзкой командировки, расслабляла. Рядом с ней он впервые за последний месяц нормально уснул. И сны видел сладкие. Не отпустит он от себя такую женщину! Ни за что не отпустит!
Конечно, он впахивал. Конечно, он учился. Конечно, он держал нос по ветру.
Сначала в гостиницу. А потом, когда сын вернется, квартиру надо будет подыскать.
Она поймала взгляд охранника Паши, тот успокаивающе кивнул. Значит, на горизонте все чисто, можно спокойно доругиваться.
- Марат Ринатович, но я… - Марина, уже понимая, куда он клонит, старалась перебить, остановить его, ругательски ругая себя за то, что согласилась на эту встречу! Зачем? Просто опять не смогла отказать! У него было нереальное умение продавливать на то, что ему нужно.
Выдохнула. Просканировала зал, но в середине рабочей недели , в послеобеденное время, покупателей особо не наплывало.
Марина сначала даже не осознала сказанное, но потом…
-Нееет… - заикаясь от рыданий, прошептала Марина и с готовностью уткнулась в его грудь, обнимая так крепко, словно хотела расториться в нем, впаяться навечно.
- Не твое дело!
Олег , прикидывая, где мог проколоться, спешно собрал документацию по торговому центру, предупредил Марину, нацелил начальника охраны на дополнительное бдение, и уехал.
Да…
- Как порешали, так и перерешали! За свои косяки сам отвечай. И, кстати, Киря че-то свою долю не дождался с этого дела.
Увидела в его руках сверток.
Он, не разрывая поцелуя, где не удержался и все же перехватил инициативу, мягко провел по бедрам, поднимая полы халатика и лаская пальцами промежность сквозь хлопковые трусики. Марина застонала ему в рот, тихо и сладко, и с готовностью раздвинула ноги, впуская его пальцы, которые, почувствовав свободу, тут же отодвинули в сторону ластовицу и проникли в мягкую плоть. Горячую и уже влажную.
Но стыдиться ему нечего здесь. И , по идее, вопрос может стоять только в превышении полномочий. И то стоял бы, если б Троскен был немцем. Они к такой фигне относятся плохо. А Троскен - русский. Должен понять. Или ему как-то не так донесли? Копают под него?
Конечно, одно дело - беззащитную женщину давить, запугивать до полусмерти, а другое - разговаривать с мужиками. И понимать, кто за ними стоит.
- Выпей, матрешка, - ей в руки впихнули бутылку, Марина, не глядя, глотнула, закашлялась. Отстранилась.
