— А что нужно сделать, чтобы быть твоей единственной женой?
— Родить сына, — как само собой разумеющееся ответил Джаррак. Я кивнула, огляделась по сторонам и сделала мысленную зарубку старательно молиться, чтобы первенцем оказался именно сын, иначе будет не очень приятно. Соперниц я в доме не потерплю, так что их там и не будет.
Надо же, только познакомилась с мужем, а уже его ревную. Интересно, это так действует древняя магия, связавшая нас после подписания брачного договора? Или что-то иное?
До храма Ярриса пришлось идти около пары часов, поднимаясь вверх по серпантину. Я всем своим видом старалась показать, что меня совершенно не задели слова о второй жене. Есть время убедить Джаррака в том, что одна счастливая жена лучше десяти несчастных. Никакой гарем не подарит столько любви и ласки, сколько может дать Единственная женщина. Раз уж довелось жить с дикарями, буду нести свет в массы.
Храм представлял собой… Пещеру. Обычную пустую пещеру внушительного размера, где прямо на голом полу сидел мужчина с длинной жидкой и седой бородой. Мы с Князем вошли первыми, он сел напротив старика, и я последовала его примеру, заслужив поощрительный кивок от местного духовника.
— Как ниточка следует за иголкой, так и жена следует за мужем, — наставительно произнес храмовник. — Здесь тысячелетия назад зародилась жизнь. Здесь волчица Аана стала женой Ярриса. Здесь понесла она и родила на свет троих сыновей, которые взяли в жены человеческих женщин и стали отцами Великого Хельрисса.
Я удивленно воззрилась на рассказчика. То есть волчица понесла от бога, который вообще не имеет плоти, родила трех волчат, те женились на человеческих девушках и их общие дети стали народом Хельрисса?
— С того дня нерушима связь, что образуется в стенах Святого Храма. Так станьте же единым целым!
Джаррак протянул мне кубок с вязкой жидкостью, судя по запаху, с кровью. Я медленно вдохнула и выдохнула, задержала дыхание и выпила до дна.
— Жены едва ли способны сделать глоток волчьей крови, — улыбнувшись, погладил старик бороду. — Сильна. Родит наследника всем на зависть, отцу на гордость, себе на радость.
Глаза духовника полыхнули желтым, он подался вперед, вглядываясь мне в глаза, будто читал словно открытую книгу. Все грехи, все тайные мысли вытащил наружу одним взглядом. Меня бросило в холод, но тут же обдало жаром. Джаррак протянул руку. Снова. И повел куда-то вглубь пещеры, где была установлена ширма, незаметная в тени.
