Я потянулась, сползла с постели и поплелась в ванную. Оперлась на край раковины, нащупала зубную щетку. Так, Лерок, просыпаемся. Эй, просыпаемся, я сказала! Вздохнув, разлепила ресницы и уставилась на собственное отражение. Как и всегда, вид всклокоченной рыжей шевелюры мгновенно поднял настроение. А что? Я – свое собственное личное солнышко, и без разницы, какая на улице погода. Яркие огненные пряди – моя визитная карточка и отражение неунывающей внутренней сути.
Умывшись и приведя себя в порядок, врубила на полную громкость «Между нами тает лед» и, подпевая «Грибам», принялась заправлять постель.
Эх, еще немного, и можно будет все здесь поменять, а пока приходится терпеть этот проклятый викторианский интерьер. Рюшечки, оборочки, перина, куча подушек – любовь тетушки к розовому беспределу иногда бесила меня до чертиков.
Я взгромоздила последнюю вышитую думку в изголовье кровати и осмотрела спальню придирчивым взглядом. Огромная кровать – белая, воздушная на вид, зефирная даже. Большой трехстворчатый шкаф – солидный, с резными завитушками по краям, с бронзовыми накладками и изящными ручками. Пузатый комод, расписанный райскими птицами и розами. Невысокое трюмо, со множеством выдвижных ящичков. Бдя-я… Все такое приторно-цветочное, аж тошнит. И ведь не выкинешь ничего! Завещание, чтоб его!
«Между нами тает лед, – не желая грузиться своим абсурдным настоящим, громко запела я. – Пусть теперь нас никто не найдет». Ага. Никто и не найдет. Только не нас, а меня. Как вступила в права наследства, так и пропала почти для всех друзей. Кроме Людки Скрябиной никто не знает, где я. И за это нужно поблагодарить незабвенную Леокадию Серафимовну, царствие ей небесное, или где она там. Тетушка, конечно, была со странностями, но я никогда не думала, что настолько.
Монстр в юбке. Или, как любил говаривать Аркадий Леонтьевич, ведьма сушеная. Правда, я так и не смогла понять, ругательство это было или комплимент. Бывший муж Леокадии Серафимовны являлся большим любителем пива и воблы, и если провести параллель, то… Короче, ведьма и вобла звучали весьма похоже, особенно с прилагательным сушеная. Впрочем, это все не важно. А вот с завещанием тетушка намудрила от души!
В голове снова зазвучал голос нотариуса: «Возлагаю на наследницу обязанность постоянного проживания в завещанном ей доме, при условии, что в течение трех месяцев со дня моей смерти, она ни разу не покинет пределов усадьбы и ни в чем не изменит ее обстановку. Также наследнице вменяется в обязанность ухаживать за прилегающей к особняку территорией…»
