– Запомни, для всех ты мой троюродный брат. Сын тети Веры.
– Хорошо, – закивал парень.
– И не мельтеши особо. То, что я пустила тебя в дом, еще ничего не значит.
– Лерочка, а этот мужчина, – Этьен замялся. – Он ваш… твой жених?
– Нет, – ответила я и добавила: – Но очень надеюсь, что он им станет, так что не вздумай нам мешать.
Этьен тяжело вздохнул.
– Значит, он тебе нравится.
– Да. Нравится, – подтвердила я.
– Такие, как он, всегда нравятся женщинам, – в зеленых глазах появилась тоска.
– Ладно, оставим в покое мои отношения. Ты мне лучше объясни, почему тебя с квартиры выгнали?
– Хозяйка от мужа ушла, вернулась в свою комнату. Ну и вытурила меня на улицу.
– Но ты ведь оплатил жилье? Она не имела права тебя выгонять.
– Не могу же я спорить с расстроенной женщиной? – вздохнул злосчастье.
– Ладно. Давай свой паспорт.
– Что?
– Паспорт. Я предпочитаю знать, кому сдаю комнату.
– А, да, сейчас.
Этьен неловко спустил с плеча сумку, расстегнул ее и вытащил документы.
– Вот.
Мне в руки легла тонкая красная книжечка. Я открыла ее и уставилась на фотографию. Этьен выглядел на ней еще более худым и осунувшимся, чем в реальности.
– Так, и что у нас тут? Волошин Тимофей Львович, 1988 года рождения. Прописан в поселке Первомайском. Холост, детей нет.
Я удивленно подняла глаза на постояльца номер два.
– Никогда бы не сказала, что тебе тридцать лет.
– Все говорят, что я молодо выгляжу, – застенчиво улыбнулся Этьен.
– Ладно. Устраивайся. Постельное белье свежее, полотенца – тоже, стиральная машина в кладовке, – я с сомнением взглянула на злосчастье и спросила: – Ты ужинал?
– Нет, – скромно потупился тот и торопливо добавил: – Но я не голоден. Мне бы только Ричарда покормить, – Этьен поднял на меня взгляд и неуверенно спросил: – Можно я на кухне его миски поставлю? Вы не волнуйтесь, корм у меня есть. А воду Рич обычную пьет, из-под крана.
– Приходите оба. И ты, и Ричард.
Чего уж теперь? Все равно романтический настрой пропал безвозвратно.
– И не выкай мне, мы ведь теперь родственники.
– Хорошо, – послушно кивнул злосчастье.
Спустя десять минут мы все сидели за столом: я, недовольный вторжением родственника Лекс и заметно повеселевший Этьен. Злосчастье переоделся в чистую рубашку и теперь сиял, как медный грош. Я представила мужчин друг другу. Те настороженно переглянулись, но мудро решили не затевать военных действий и молча заняли свои места. Лекс уже привычно развалился в кресле, Этьен потоптался немного и выбрал стул подальше от Стахова, а Ричард, ткнувшись в свою миску и неодобрительно посмотрев на кошачьи консервы, подошел к моему стулу, сел и уставился мне в глаза укоризненным взглядом.
