- Сходи в цезарнийский дом нежности. Там прекрасные девушки и ... юноши тоже. Я слышал, что у тебя к ним особенная любовь...
С главой Собора, и по совместительству Первым Верховным, я так и не познакомилась. Не знаю, что Асамин наплёл ему о моей выходке, но в главный дворец на приём в честь их приезда, меня так и не позвали. Да что там... меня лишили даже слуг, и фактически, я ничем не отличалась от собственной бабули. Но это вынужденное заточение, позволило мне принять нужное решение.
- Я не могу. Не хочу уходить, - пальцы снова погладили его живот, и двинулись к лицу. Я и сама не понимала, что со мной твориться, но руки словно действовали против воли. И даже то, что разумом я осознавала, что иду по скользкой дорожке, играю с огнём, не помогало. Тело не желало подчиняться, упрямо игнорируя все попытки отстранится. Оно сопротивлялось, в стремлении ощутить рядом сильное плечо, вдохнуть - уже ставший таким знакомым, запах.
Тихий шёпот, горящие красные глаза скользили взглядом по моему лицу, отмечая шумное дыхание и полураскрытые губы. Вдох, выдох, ещё вдох, и с тихим стоном Асамин прижался к моим губам, заставив остатки здравого смысла выветриться из головы, вместе с мыслями о разговоре. Слова? К чему слова, когда ты таешь от поцелуев. Зачем гнев, когда сердце разрывается от нежности, а тело ломит от сдерживаемой страсти. А может, я надеялась именно на это, когда шла к нему ночью, отринув всякие мысли о запретах.
А после, была самая прекрасная ночь в моей жизни, где его страстный шёпот обволакивал, словно сладкая патока, заставляя кровь нестись по венам в бешеном потоке. Жар, оставляющий сладкую негу на губах и теле, и ласки. Умопомрачительные, горячие, вышибающие дух, заставляющие дрожать в предвкушении экстаза.
- Что?! Ты позволишь этой девке унизить меня? Меня? Свою мать? Ты забыл, что это именно благодаря мне - ты имеешь свои способности. Это только благодаря мне - ты правишь Ихарионом. Это я сделала тебя тем, кто ты сейчас есть. Подумай, сын. Мы можем обставить все так, что никто и не узнает...
Хуже стало только тогда, когда огромная проекция с моим изображением высветилась над площадью. На ней я стояла во весь рост, кроме всего прочего, рядышком светилась крупными буквами вся моя подноготная. Все! Вплоть до размера груди и бедер. И это так взбесило меня, что я готова была завыть от злости. Но, стиснув зубы, терпела и ждала, когда все мои женишки соизволят вдоволь налюбоваться.
