Небезынтересно отметить, что холодное оружие поначалу широкое распространение получило, главным образом, на востоке США. К западу от Миссисипи двое участников поединка приближались друг к другу с противоположных концов улицы, ровно в полдень с револьверами в кобуре у бедра. Улицу, на которой происходила дуэль, заранее очищали от случайных прохожих и с подчеркнутой учтивостью предлагали местным жителям выступить в качестве официальных свидетелей. После этого секунданты подавали знак участникам поединка, и те начинали сходиться. По следующему сигналу они вытаскивали револьверы и открывали огонь до последнего патрона в магазине. Только после этого дуэлянтов втаскивали в карету «скорой помощи», которая дежурила поблизости с работающим на холостом ходу двигателем. Редко когда кому-либо из участников подобного поединка удавалось завершить его живым и невредимым. Зачастую, к тому времени, когда «скорая помощь» подъезжала к ближайшему госпиталю, врачам оставалось только засвидетельствовать факт смерти обоих. Вечером в местной Ложе мужчинистов разгорались жаркие споры в отношении всех перипетий состоявшегося поединка, которые не могли охладить даже приготовления к похоронам одного или обоих участников.
Но, пожалуй, еще страшнее, чем дуэли по-чикагски, были отдельные группы мужчин — бородатых, при шпагах с сигарами в зубах и обязательным гульфиком, — предававшихся пьяному разгулу на ночных улицах, распевавших похабные песни и выкрикивавших непристойности в зашторенные окна офисов, в которых им доводилось работать днем. И толпы, набрасывавшиеся на активисток Женской лиги и расшвыривавшие в разные стороны негодующих членов лиги вперемежку с их членскими билетами. Таковой была уродливая сторона мужчинизма.
Поллиглоу такой поворот событий тревожил все больше и больше, и он потребовал положить конец беспорядкам. — Ваши последователи переходят все границы, — пожаловался он Мибсу. — Давайте вернемся к теоретическим началам мужчинизма. И не будем выходить за рамки его изначальных атрибутов: гульфика, бороды и сигары. Мы же не хотим, чтобы на нас обрушила свой гнев вся страна.
Но Мибс упорно отрицал все факты проявления звериного оскала мужчинизма. Ну, позволили себе ребятишки пошалить немного — так феминистская пропаганда раздувает это чуть ли не до разгула преступности в масштабах всей страны! А как же в таком случае быть с письмами, которыми его засыпают множество женщин, выражающих удовлетворение в связи с тем, что мужчины, наконец, снова становятся рыцарями и уступают места женщинам в общественном транспорте, помогают в критических ситуациях, в которые то и дело доводится попадать женщинам, и даже защищают их до последней капли крови? Когда же Поллиглоу, продолжая настаивать на своем, попытался урезонить партнера напоминанием о том, что в основе движения лежал чисто деловой интерес — извлечение максимальной прибыли — и что следует и далее рассматривать его именно под таким углом зрения, Мибс великодушно оставил под его попечительством бизнес, но, в свою очередь, напомнил Поллиглоу, что именно он, Шепард Л.Мибс является духовным отцом мужчинизма, непогрешимым его апостолом и непререкаемым авторитетом. Ведь все получилось именно так, как он предрекал. И вообще, что бы он ни говорил, так оно и выходило. А вот Поллиглоу, если ему так уж досаждает мужчинизм, в любое время, когда сам сочтет необходимым, может начать подыскивать что-нибудь иное для всех своих лейблов.
