Да, даже приглашения на бал к герцогине были куда менее эффектными. Матушка Элины крепко взялась за устройство праздника, видимо, нисколько не жалея средств.
А меня ожидали тяжелые размышлениям о том, не сожрет ли мои девичьи щечки какой-нибудь упырь под управлением того молодого некроманта с кладбища, с которым мне предстояло встретиться грядущей ночью.
Кладбищенский некромант с его паранойей не был похож на того, кому присуща подобная демонстративность. Он боится Инквизиции как огня, и тут же вопреки всему пытается обратить на себя ее внимание? Слабо верится. Оставленные трупы — это вызов, и будь вчерашний некромант этим убийцей, он бы крайне обрадовался, когда бы решил, что Инквизиция все же вышла на его след, и открылся совершенно новый уровень странной непонятной игры кто кого. Маг смерти же сквозил скорее сожалением и злостью, чем восторгом по поводу своих предположений.
Тем временем где-то глубоко внутри меня что-то протестующе и вполне обоснованно вопило, что я видела Отиса лишь единожды, и что я совершенно его не знаю. Что он может оказаться кем угодно: негодяем, жуликом, да просто держащем внешнюю маску слабаком, увидя истинное лицо которого, я смогу ощутить лишь брезгливое презрение.
— А в чем дело, маменька? — спросила, стараясь не выглядеть слишком взволнованной.
Не заметившая меня служанка вздрогнула и кивнула.
— Да, миледи, погода действительно чудесная, — с готовностью отозвался Грауль, слегка недоуменно покосившись на серое, затянутое тучами небо.
Нет, Ивен был мне глубоко безразличен как мужчина. Но какого это, вот так, без всяких условностей касаться того, кто тебе небезразличен? Чувствовать его дыханье на своих губах, стоять так близко, словно нет никакой преграды, кроме ткани одежды. Слушать ритм чужого сердце, тесно прильнув к груди.
Но девичье сердце упорно отказывалось слушать доводы логики. Тело жаждало жить в полную силу, хотело гореть, упиваясь молодостью и всеми благами, что она с собой несла. И сложно было отделить, где кончалась невинная влюбленность, и где начинались совсем недетские желания. То, что двигало мной, пугало, как пугали и возможные последствия зародившегося чувства.
Я не могла отказаться от назначенной встречи с магом смерти на кладбище даже после новостей про появление маньяка в окрестностях Эрги. Глубоко в душе хотела бы, но не могла. Не имела право бросить все так просто.
Структура заклинанья вспомнилась не с первого раза, хотя я проделывала этот трюк многократно, когда мне не хотелось переписывать вручную лекции из учебника. Это был запрещенный для учеников прием, но меня не разу так и не поймали, — у меня всегда получалось вложить в ручку умение подражать моему почерку.
