Я мысленно потянулась к останкам, и тут же в ужасе отпрянула, обожженная тем, что ощутила.
Маг замер в полуметре от меня, уже заранее с легкой брезгливостью отведя глаза вбок.
Хорон маньяка. Жертвы отвратительных желаний, жаждущие мести. Запечатанные из-за прозорливой осторожности неумелой, но рабочей некромантской печатью. Испытывающие постоянное страдание, но не способные подняться, чтобы излить свои муки на случайных прохожих.
Я сделала пару бесполезных рывков, пытаясь отползти дальше. Смерть шла ко мне и смотрела в мое лицо глазами неотесанного убийцы. Стало до боли невыносимо, и я зажмурилась, не в силах с достоинством принять свою участь.
Кое-как избавившись от ошметков плоти на обуви, взглянула туда, где должны были оказаться останки третьего бандита. Но вместо этого наткнулась взглядом на живого и абсолютно невредимого Косу, который застыл на месте с прилипшей к его лицу маской искреннего, животного ужаса.
— Сукины потроха, да с вами до блевоты скучно, — все никак не унимаясь, потянул здоровяк. — Той бабе то дело какое, что с этой девкой будет перед тем, как брюхо вскроют?..
— Я что, ясновидец, мать его?.. Только наше особо приближенное лицо имело честь видеть ее карточку, — с издевкой ответил здоровяк, кивая на мага иллюзий. Тот, используя несколько незнакомых мне заклинаний, старательно зачищал за собой следы в магическом фоне. — Слышь, длинный, иди сюда, хорош возиться!
Барабанные перепонки едва не взорвались от воплей боли. Рука, удерживающая меня, обмякла и рухнула вниз. Нестерпимо пахнуло гнилью.
Скулу обожгло. Мир вокруг расплылся, и словно сквозь пелену, глушащую свет и звуки, я ощутила, падаю на пол, цепляя подушки.
Вокруг меня черным истлевшим кольцом лежала трава, пересекаемая посеревшей полоской дороги. Сзади оказалась груда того, что некогда было человеком, и едва рассмотрев оголившийся череп в остатках редких русых волос, я, ощутив приступ подкатившей тошноты, тут же повернулась в другую сторону.
Каждый раз ныряя в непроглядную черноту, я надеялась, что Коса каким-то чудом потеряет меня из виду, но чуда так и не происходило. Надрывный треск ломающихся ветвей и матерная ругань сзади говорили о том, что мой преследователь и не думал отступать. Меня осыпали словесными проклятиями, обещали долгую мучительную смерть, что заставляло еще быстрее шевелить ногами, но расстояние между мной и преследователем лишь уменьшалось
