И прислушалась.
— …да и возраст вашей дочери почти подошел. А учитывая финансовое положение вашей семьи на текущий момент, замужество Клариссы будет самым разумным шагом с вашей стороны…
— Вы… — судя по тону, отец вышел из себя, чего за ним обычно не водилось. — Вы вообще отдаете себе отчет, что произнесенное вами, фактически, является оскорблением?.. Кем вы себя возомнили?.. Да что вы вообще можете знать?! Явились в столицу с неделю назад и уже делаете вид, что…
— О, извольте, я знаю о вас достаточно. И про пагубное увлечение игрой в пан чо на деньги по вечерам четверга у достопочтенного господин Когнетери, и про то, как паршиво идут ваши дела. Владения не приносят прежней прибыли. Предприятие на грани банкротства из-за очевидной бездарности управляющего, и ваш двоюродный брат уже немало безвозмездно отдал вам, чтобы покрыть часть расходов. Но толку... В прошлом месяце вы продали имение покойной матери, и этого все равно не хватает. Вы живете, все так же шикуя и делая для общественности вид, что ничего не происходит… А ваша жена в курсе, что вы проедаете последние деньги? Как нерачительно…
В кабинете повисло тягостное, давящее на нервы молчание.
— Пошел вон, — четко произнес мой отец. — Пошел вон отсюда!
Я едва успела отступить назад, когда из кабинета пулей вылетел молодой мужчина в темно-зеленом камзоле, расшитом золотой нитью. Яростный взгляд его глаз цвета болотной тины прожег меня насквозь прежде, чем незнакомец успел взять себя в руки.
Он был выше меня на две головы. Его безукоризненную внешность с благородным лбом, пересекаемым выбившейся прядкой светлых волос, и высокими тонкими скулами портил, на мой вкус, лишь нос с легкой горбинкой да жесткая складка у уголка тонких губ. Эта складка, пожалуй, меняла весь его облик, придавая внешности обычного франта легкий налет хладнокровного мерзавца.
Я сдержанно кивнула и чуть присела, ровно настолько, насколько обязывал меня этикет, больше мечтая о том, как бы отвесила гостю крепкую пощечину за тон, с которым он смел разговаривать с моим отцом.
Мужчина некоторое время молча и растерянно разглядывал меня, затем развернулся и быстрым шагом удалился прочь.
Через несколько секунд отец вышел из кабинета. Видимо, он желал убедиться, что неприятный гость ушел, а не топчется под дверью.
Встретившись со мной взглядом, папенька застыл на месте, застигнутый врасплох моим присутствием, и тихо спросил:
