— Привет, — улыбаюсь, опираясь лбом о дверной косяк.
— Да я и не пью, Валерка! — возмущается отец. — Разве одна чекушка в сутки — это доза для взрослого мужика? Тьфу, пустяк!
Тахиров подхватывает лежащий на столе телефон, смотрит на Надюшку в последний раз и выходит из комнаты снимая трубку.
Повесив пальто в прихожей и скинув с себя сапоги, несмотря на разбушевавшийся голод, я быстро бегу по ступеням на второй этаж. В комнату к своей дочери. К единственному человечку, который любит меня вопреки. Уже соскучилась по её пухлым ладошкам и сладким щёчкам, по её чудесному молочному запаху и живой непонятной пока речи.
Домой я еду в некотором смятении. Я же никогда не верила в то, что отец когда-нибудь станет нормально жить, по-человечески. Не верила в то, что когда-нибудь Клава разбудит в нем давно умершие чувства. А она верила в него, должно быть. Верила ему…
— Скажи, а я смогу её увидеть? Знаю, что никудышней я дед… но может не поздно что-то исправить?
— Пожалуй, не буду тебя целовать до полного заживления, — усмехается Тахиров краешками губ и выпускает мою руку из своего плена.
— Мне пора, Лера, — коротко произносит Рустам, лишая меня своих прикосновений. — Ирина уже приготовила для тебя ужин.
— Надей? — глаза отца удивленно расширяются. — Прямо как мать…
Нет, к такому жизнь меня определенно не готовила. Обвожу пристальным взглядом убранную комнату и несколько раз подряд зажмуриваю глаза. Думаю, что видение исчезнет, но не тут-то было — вместо склянок-банок-пустых бутылок на кухонном столе застелена скатерть и стоит ваза с печеньем и конфетами. В углу вместо дохлой полуразвалившейся раскладушки — старый, но вполне пригодный диван-малютка. На полу не валяются окурки, не растоптана грязь и не летают роем мухи. До идеала здесь далеко, но прибрано и опрятно настолько, насколько позволяет данная обстановка.
— Я тут продукты принесла, — произношу ошарашенным голосом и ставлю пакеты на стол.
— Прости, у неё такое часто бывает, — подхожу со влажными салфетками к Рустаму и начинаю отчаянно тереть ворот его пиджака.
— Надеюсь, что ты счастлив, пап. А пить всё же прекращай… — заканчиваю раскладывать продукты и направляюсь на выход. — Не каждой женщине нравятся пьющие мужчины.
Тахиров стоит в своем дорогом деловом костюме и как-то особенно трогательно держит мою Надюшку в сильных руках. Уж я убедилась в том, что они у него действительно сильные… Щеки покрываются румянцем, но оторвать от них свой взгляд я уже не могу. Больше не чувствую исходящую от него опасность — сейчас от Рустама веет каким-то особым теплом. На секунду представляю, как бы Тимур держал нашу дочку на руках. Как заботился бы о ней, как любил… Пусть каким бы он не был неверным мужем, отцом, я уверена, он был бы отличным.
