Кажется, что в комнате сверкают молнии и подымается настоящая буря, которую ничто не способно предотвратить.
— Не смей меня касаться… мать твою, — голос сдавленный и хриплый, особенно когда его член растирает мою липкую влагу вверх и вниз.
— Отозвалась, как видишь, — тяжело вздыхаю и падаю на мягкий матрас кровати. — Скажи, Иракли, твоё предложение ещё в силе?
— Ненавижу… — говорю, когда его толчки становятся резкими, болезненными, частыми.
Он тяжело дышит мне на ухо и вбивается в меня до упора грязными звучными шлепками, которые разлетаются по всей комнате. Неожиданно моё тело начинает привычно приятно покалывать — особенно отчётливо и приятно внизу живота.
Я жду пока дочка проснется. Беру с собой только самые необходимые вещи, чтобы никаким образом не выдать то, что мы собираемся бежать. Сумка получается небольшой и компактной, как будто мы просто идем на прогулку, а не покидаем особняк Тахирова насовсем. Руки дрожат, предчувствие чего-то плохого и неприятного атакует меня с новой силой, особенно когда мы спускаемся на первый этаж и пересекаемся с Ольгой Семеновной. Няня смотрит на меня испуганно и… сочувствующе, но терять веру в лучшее я сейчас не могу.
— Мы могли бы встретиться? — спрашиваю у Иракли.
— Ненавидишь? — спрашивает, склонившись надо мной и тяжело дыша. — И поэтому вся течешь, да?
Ну не драться же мне с ними? Потерпев поражение, мне ничего не остается делать, как вернуться в дом, отменив встречу с Иракли. В моей груди полыхает настоящий пожар гнева и негодования. На каких основаниях мою дочь здесь держат насильно? Кто такой, в конце концов, этот Тахиров? Бог или вершитель судеб?
Я пытаюсь успокоиться, переключиться. Развлекаю дочку песнями, которые пою сквозь слёзы, играю погремушками и ласково целую в пухлые щёчки, ощущая, как с каждой секундой тайфун ненависти в моей груди становится больше и выше. Кое-как дождавшись пока дочка уснёт, я встаю у окна и жду приезда самого Рустама. Стою, сложив руки на груди и всматриваюсь в темноту.
Зрачки Рустама расширены, он тяжело дышит и смеряет меня уничтожающим взглядом. Перехватывает мои кисти своей огромной лапищей, давая понять, что шутки кончились. Свободной рукой подхватывает меня под ягодицы вверх и перекидывает через плечо, словно тряпичную куклу.
— Это взаимно, Лера. Это взаимно… — произносит хриплым голосом, и я чувствую, как между ягодиц растекаются горячие струи его семени.
Я тяжело дышу и приоткрываю глаза. Всё ещё ощущаю его руки на себе. Внизу живота сладко ноет, а тело побаливает от его прикосновений. Рустам неторопливо поднимается с кровати, застегивает ширинку и проходит по комнате в поисках коробки с салфетками. Вновь возвращается ко мне и вытирает меня. Его движения ничуть не ласковые, но мне почему-то приятна его забота.
