Меня вновь уносит в водоворот событий и о том, что я обещала перезвонить Иракли, я благополучно забываю. Медперсонал клинического госпиталя желает нам удачного полёта и провожает до выхода. Мы прощаемся с дочкой и оказываемся на улице. Она — впервые. Я замечаю три чёрных автомобиля стоящих в ряд. Сердце прерывисто стучит, когда дверца одной машины открывается и оттуда выходит… Виктория. Ну конечно же… Почему я вообще была уверена, что у Рустама найдется время, чтобы нас провести?
— Куда летите? Я мог бы приехать к самолёту и передать тебе ключи и деньги. Ты знала бы, что у тебя есть страховка на будущее.
— Уже освободился, — бросает ей коротко Тахиров и направляется в сторону аэропорта с малышкой на руках.
— Слушаю, — рявкаю в трубку в тот момент, когда никак не могу найти присыпку.
— Лера, добрый день, — звучит в трубке добродушный знакомый голос. — Это Иракли.
— Живее, вылет через час, — командует Виктория Леонидовна.
Я подхожу к кроватке дочери и глажу её по животику.
— Да, буквально через несколько часов, — малышка начинает громко плакать, прерывая наш разговор.
Тахиров ловко расстёгивает пряжку на автолюльке, берёт на руки мою дочку, и я замираю от страха. Знает ли он, что Надюше нужно поддерживать рукой головку? Знает ли он, что она не любит посторонних? Он и есть для нее посторонний, несмотря на то, что родственник. Но Рустам знает что делает. Одна его рука придерживает голову, другая фиксирует спинку. В руках Тахирова Надюшка кажется совсем крохой — маленькой, беззащитной девочкой. Я заставляю себя не смотреть. Заставляю не думать о том, как именно её держал бы родной отец Тимур. Как заботился бы и опекал. Этого всё равно никогда не будет, нет.
В последние недели на меня столько всего свалилось, что я совершенно о нем забыла. А он обо мне — нет. Наверняка друг Тимура звонит потому, что у него для меня появилось хорошее предложение, которое сейчас, увы, я никак не могу принять. Надо было позвонить ему раньше, предупредить, что мои планы изменились. Что теперь на кону — благополучие дочери и у меня уже есть человек, который принялся нам помогать.
— Почему ты так долго возишься? — громко кричит Вика.
— Ох, Рустам Ильдарович, Вы же говорили, что у Вас назначена важная встреча, — тон помощницы тут же меняется.
— Спасибо, Рустам. Огромное спасибо, — говорю совершенно искренннее и от души, но в этот самый момент объявляют посадку на рейс и мой голос теряется в этом шуме.
