Несколько минут мы сидим в полной тишине, пока я наконец не решаюсь её нарушить.
***
И мне приходится уйти. Я стою за дверью и беззвучно глотаю слёзы. Сдерживаю себя, чтобы не впасть в истерику и отхожу от палаты только тогда, когда особенный для меня плач стихает. Душа рвётся на мелкие кусочки, моё сердце отныне и навсегда там, рядом с дочкой.
Глупая неопытная мамаша… Но в глазах медсестры нет осуждения. Она смотрит по-доброму и улыбается.
Я спускаюсь вниз и замечаю Тахирова за рулём автомобиля. Он не спешит открывать мне дверцу, поэтому я самостоятельно сажусь на переднее сиденье и думаю о том, почему я вообще согласилась с ним ехать. Почему не с добрым Мишкой-амбалом, а с Рустамом, к которому я до сих пор не понимаю, что испытываю. Страх или влечение? Или же два в одном? Интересно, такое вообще бывает? Я оставляю вопросы не отвеченными, потому что предпочитаю скрывать это внутри себя, чтобы не до конца порочить и марать всё то, что до него было. До того момента, как мы с Рустамом вообще встретились.
— Спасибо, что подкинул, — дергаю за дверную ручку.
***
— У Михаила сегодня выходной, поэтому если я не успею забрать тебя — вызови такси, — он протягивает мне конверт и я удивляюсь ещё больше. — Там безлимитная банковская карта. Можешь снимать наличку, тратить столько сколько понадобится.
— Пристегнись, — кивает Тахиров в сторону ремня, и я его слушаюсь.
Голос низкий, с хрипотцой. Мы же никогда не разговаривали…
Салон заливает спокойная мелодия и я будто пробуждаюсь. Понимаю, что этот мужчина со строгим лицом не мой муж. Понимаю, что взять его за руку было бы полнейшей глупостью. Чтобы справиться с эмоциями смотрю в окно и мечтаю поскорее доехать до роддома. Отсюда недалеко, я знаю.
В его кабинете играет тихая музыка. Тимур стоит опираясь бёдрами о стол. Смотрит как я нерешительно топчусь на месте и опускаю глаза в пол. А дальше… дальше сон начинает прерываться и сбоить.
— Мне нужно пять минут, — отвечаю спокойным голосом и отставляю в сторону пустой стакан.
Вот уж странность — я всегда думала, что с ребёнком управляться проще простого. Что это на уровне инстинктов — заботиться о своём ребёнке, мыть, купать, кормить. Но сейчас я кажусь самой себе совершенно беспомощной, потому что я боюсь навредить Надюше, боюсь сломать. Когда мои пальцы касаются её головки с пушистыми волосками уже привычное тепло расходится по венам. Попадает прямиком в сердце и остается там навсегда. Это безусловная любовь. Это что-то, что не похоже на остальные чувства. Даже наши с Тимом. Я понимаю, что любовь к дочери выражается ярче, сильнее, красочнее.
