Она скрывается за дверью, а я так и продолжаю стоять с расческой, словно оружием, в руках.
— Спасибо, — отвечаю тихо, едва слышно.
— Говори чётче, я не понимаю о чём ты.
— Ты хорошо танцевала, — произносит над ухом.
Мне снится Тимур. Тот день, когда я задержалась в гримёрке дольше остальных и впервые осталась с ним наедине. Сон больше похож на явь — такой же реальный и чувственный, словно можно коснуться и потрогать. Во сне я испытываю те же эмоции, которые испытывала в реальности.
Он накрывает ладонью мою грудь и слегка сжимает. И смотрит… так как смотрел на меня во время выступления — разжигая внутри настоящий пожар. Мы почти не разговариваем, да нам это и не нужно. Его движения уверенные, жесткие. Словно он знает, что я и шелохнуться не смогу, потому что одновременно хочу его и боюсь.
А потом я просыпаюсь… Вся мокрая от возбуждения, с гулко стучащим сердцем и мелкой пробивающей меня дрожью. Поднимаюсь с постели, беру полотенце и захожу в ванную комнату, чтобы снять с себя напряжение и принять освежающий душ. Самое паршивое сейчас то, что я не могу вернуться в реальность, даже стоя под теплыми струями воды. Моё сознание балансирует где-то на грани, и я невольно задумываюсь над тем, кто был там… в моём сне?
Мне нравилось то, как он смотрел на меня во время концерта. И танцевать хотелось только для него, а не для тех похабных мужчин, которые пускали на нас слюни сидя в зале.
— Тише, девочка, сейчас будет не так больно, — произносит Тимур и вбивается в меня снова.
Обмотавшись полотенцем, я выхожу из комнаты. Вздрагиваю от неожиданности, когда застаю в своей комнате Викторию. Она невозмутимо сидит в кресле и пристально за мной наблюдает.
— Какая сумма тебя устроит? — спрашивает помощница Тахирова, когда я предстаю перед ней в излюбленных джинсах и пушистом розовом свитере.
По коже пробегают мурашки, мне страшно и хорошо рядом с ним, но оттолкнуть и уйти я уже не могу. Да и не хочу.
— Дверь была не заперта, и я решила, что сейчас самое время, чтобы зайти и поговорить… По душам.
Я крепко сжимаю расчёску в правой руке и приближаюсь к Вике.
— Сумасшедшая какая-то! Ты ещё пожалеешь о том, что не ушла отсюда добровольно!
Я прохожу по комнате, достаю из шкафа свою домашнюю одежду и прошу Вику отвернуться. Она смеется, но отворачивает голову к окну.
Спустя мгновение моё платье оказывается приподнятым, а я — прижата у стены. Я чувствую на коже его горячее дыхание, слышу звук расстегиваемой молнии и резкий толчок, который вызывает обжигающую боль в промежности. Он большой и я коротко вскрикиваю.
