— Доброе утро, Ира, — отвечаю ей с улыбкой.
Он поворачивается ко мне лицом и, к счастью, я не замечаю в его глазах ни капли осуждения.
— Как новую? А Виктория куда подевалась? — удивляюсь я.
Я открываю глаза и часто дышу, выравнивая сбитое дыхание. Выдыхаю, когда понимаю, что нахожусь в особняке Тахирова, где нас с дочерью уж точно не обидят. Сердце колотится словно птичка в клетке, потому что мне снился Тимур. На этот раз я точно уверена в том, что это был он. И он делал мне больно — мучил меня и насмехался, указывая на меня пальцем.
Я удивляюсь его выдержке и пониманию. Особенно после всего того, что произошло. Он мог бы как минимум наорать на меня за глупость, унизить или растоптать, но он этого почему-то не делает…
В комнате вдруг становится нечем дышать — слишком душно, до тошноты, словно кто-то перекрыл кислород и мешает нормально вдохнуть. К тому же моя одежда вся пропитана запахом той квартиры, где нас удерживали против воли. Запахом, о котором я предпочла бы как можно скорее забыть.
— Доброе утро, девочки, — как ни в чем не бывало произносит Ирина, переворачивая на сковороде оладьи.
В этот самый момент я начинаю понимать, что Ира не в курсе где мы с Надюшкой были. Возможно это и к лучшему — не за чем ей переживать.
— Отдыхай, Лера. Поговорим чуть позже, — Тахиров разворачивается и направляется к выходу, и я едва успеваю сказать ему в спину то, что хотела сказать изначально, ещё в автомобиле.
***
Я стаскиваю с себя мокрую майку и, оставшись в тканевом лифчике, встаю из постели и подхожу к дочери.
Недолго думая я стаскиваю с себя свитер, оставшись в одной белой майке на тонких бретелях. Раздраженно бросаю одежду в кресло, будто от неё исходит прямая угроза и покрываюсь мелкими мурашками, когда замечаю ещё не погасший огонёк желания в глазах Рустама.
После ароматной пенной ванны, едва моя голова касается подушки, я тут же проваливаюсь в сон. Глубокий и длинный. Периодами жуткий и пугающий, поэтому я долго не могу прийти в себя и проснуться, несмотря на то, что очень сильно этого хочу. Сквозь сновидения слышу плач Надюшки — он и помогает мне вынырнуть из собственных кошмаров.
— Объедение, — произношу совершенно искреннее.
— Если сложно, значит пока не будем, — кивает Тахиров.
— Прости за то, что из-за меня у тебя прибавилось проблем, — неловко пожимаю плечами и вздыхаю.
— Рустам Ильдарович уехал с утра-пораньше, — улыбается Ирина. — Работы-то у него прибавилось. По крайней мере до тех пор, пока не нашел себе новую помощницу.
