Цвет лиц, которые сейчас похожи, скорее, на белёсое брюхо барракуд, изменится под лучами солнца, и перейдёт в здоровый загар. Тела от полноценной, а не только мясной, диеты, быстро вновь наполнятся силой.
Конан, пыхтя и потея, снова подобрал бревно, и кинул в третий раз.
Но на всё, как говорится, воля Крома!
— Не пушинка, конечно, но с человеком не сравнить. Скорее, с бараном. Да, донесу.
— Очень приятно, Лизандра.
— Мы боялись, Конан. Что если разрушим его во время работы, всё так и останется, и фиолетовый Чаги, — Король указал на сиреневый туман, — всё равно будет вырабатываться! За счёт только одного волшебства!
Конан, выдохнув: «Ф-фу!», опустил малышек на землю. Твёрдую и осязаемую, а не такую странную, что была, когда они с королём входили в подземные чертоги Мира Воздуха.
Словом, теперь и нам доступен ваш мир — вернее, его часть! — и вам — наш! Но!
В глаза бросалось, что при работе над ящиком сверху образуется что-то вроде сиренево-фиолетового тумана, быстро, впрочем, уходящего наружу из окон-проёмов под самой крышей. Никакого сомнения в том, что это именно тот самый «элемент», который и позволяет двум мирам взаимно «проникать», и экстракт из которого ему намешали в «Зелье», у варвара не было. Как и в том, что перед ним то, что называли в некоторых хорошо развитых странах — машиной. То есть, механизмом, работающим вполне самостоятельно.
— Они подумали, Конан. Но они были готовы отдать жизни за наш народ, за его будущее! Счастливое будущее.
Потому что без света развевавшегося вдоль их пути огненного росчерка, в который превратился огонь факела, зажатого в руках Тумсса, не видно было бы ни зги! А без указаний короля, куда сейчас свернуть, и когда приналечь, Конан ни за что не догнал бы странную процессию: пятерых девочек и одну девушку.
За всё время стремительного рейда через Дворец варвар получил лишь две царапины, да и то: одна, на шее, осталась от осколка камня, когда рядом с его ухом в стену врезался шипастый шар, а другая, на щеке — тоже от осколка, но уже — тарелки, которую запустил в него «человечек» потолще, и в белом переднике — не иначе, «повар»!
Конан переступил порог массивного сооружения из, даже, насколько он видел, необожжённых саманных кирпичей, сверху крытого всё так же: связками соломы и землёй.
— Если хотите жить — замолчите! — после этого он сунул факел, перехватив его у ящера, в руки девушке, свирепо буркнув, — Ты — Далайна? Держи повыше, и — бегом за мной!
