Конан подумал, что это наверняка унизительно — не чувствовать себя хозяином в своём же доме и вотчине. Но сказал другое:
— Нет, Ваше Величество. Не нужно воинов. Нет, — он поднял руку, заметив, как вспыхнуло лицо короля, став, как он понимал, красным, а точнее, сейчас — густо-фиолетовым, — Это вовсе не потому, что я считаю их неумелыми, или плохими солдатами. Дело в том, что раз уж я поубивал всех осведомителей-шпионов, и приставленных к вам контролёров, и некому рассказать о том, что вы меня всё-таки наняли, и я уже приступил к работе, будет лучше, если вы дадите мне просто — проводника. Отлично знающего Королевство Воздуха. И мы с ним спокойно, и тихо, не привлекая внимания бодрым строевым топанием и бряцанием оружия, проберёмся в логово врага.
Я хотел бы… Провести предварительно разведку, и выяснить — что и как.
Да так оно, наверное, будет лучше и для безопасности заложниц.
— Я… Понял тебя, Конан. Теперь я убедился и в том, что ты — не только лучший в Средиземье воин-наёмник, но и… Отличный стратег и тактик.
Возможно, со временем, когда тебе наскучат эти игры, и риск за чужие деньги и дела, ты и сам станешь королём! И, думаю — неплохим.
— Спасибо на добром слове, Ваше Величество. Поживём — увидим.
А пока — дайте мне кого-нибудь понеприметней. И поопытней.
«Неприметным» проводник Конана действительно был — во всех отношениях.
Главный егерь Павла Третьего, Кудим Хромой, не отличался ни высоким ростом, ни упитанностью комплекции. Худощавый суровый охотник с тёмным, вероятно, загорелым до черноты, а сейчас — густо-фиолетовым, лицом, покрытым глубокими морщинами, явно разменявший пятый десяток, но сохранивший кошачью гибкость движений, и бесшумность лёгкой поступи, сразу понравился Конану. Коллега, так сказать! Он действительно немного прихрамывал, но вскоре Конан перестал обращать на это внимание: под умелой ногой ни разу не хрустнула ни одна ветка!
Вёл Кудим киммерийца, иногда оглядываясь, чтоб убедиться, что тот успевает за ним, преимущественно лесами и прогалинами, заросшими густым подлеском.
От дворца они отдалились не более чем на полмили, когда проводник остановился возле одного из толстых дубов, за которым брезжило что-то вроде обширного светлого пространства, и жестом дал Конану знак приблизиться. Шёпот в приближенное после ещё одного жеста мужчины ухо варвара был почти бесшумен даже с новым обострённым слухом киммерийца:
— Здесь это начинается. Их земли как бы… пересекаются с нашими. Зрелище, конечно, дикое, кто не привык, но это — не страшно. Просто имей в виду, Конан: на самом деле их земли куда обширней, чем видно, только в северной своей части уходят
