Лигер поклонился, тяжело вздохнул и направился к выходу. Профессор догнал его и дал пару бойцов в провожатые. Всё-таки он сейчас без маны, совсем беззащитен. Серый маг сказал «спасибо!», но сроков рассмотрения сложного вопроса не сократил.
Профессор вернулся в комнату и упал на подушки. Чтобы продолжить логически мыслить, он должен был хоть немного поспать.
Сон пришёл тяжёлый. Профессору снился Блич и какое-то чудовище. Мальчик со смехом спешил нырнуть в клыкастую пасть, принимая её за озеро в окружении скал. Найрус пытался предупредить об опасности, но Лигер Барьер вылез из темноты, кинул заклятие Немоты и укоризненно сказал:
— Нельзя вмешиваться. Это его жизнь. Его выбор. Только с разрешения муниципалиев!
Найрус проснулся в холодном поту и с трудом поднялся с кровати. Вид захлопывающейся над мальчиком пасти чудовища не шёл из головы. Что это? Дурные предчувствия или просто муки совести, что за целый день нашёл время для вопросов связанных с архивом и кузеном Ти, дядей Гулле и девочкой-тенью, даже для того, чтобы проверить, как переносит голод бесёнок, а по поиску Блича так ничего и не решил.
А ведь с мальчишкой ситуация обстояла, если рассудить здраво, чем-то гораздо хуже, чем с Фейли и Гулле. Те, хотя бы ясно где: в логове у атаманов. Найдёшь логово, отыщутся и пленники. А где искать Блича — опять оставалось только гадать.
Найрус поклялся допросить самым пристрастным образом владельца дома, где мальчика видели последний раз. И плевать, что он самый богатый человек в стране. Если Найрусу только покажется, что Ловило лжёт, Золотому Бочонку несдобровать.
* * *
— Что я вижу! Угрожать детям?! Никакого стыда! Вы праведные каторжане или кто? Совесть у вас есть, или продали стражникам на портянки?
Кем бы ни был старик, вставший между бесноватым любителем дурмана и Бличем, он был безумно храбр. На его поясе не замечалось никакого оружия.
И, тем не менее, бандиты старика испугались. Даже парня с пеной на губах прекратило ломать, а в глазах появилась осмысленность.
— Но Смотритель... этот мальчик...
И прежде чем он успел договорить, в его спину вонзился метко брошенный нож.
— Как ты смел, гнида, перечить Смотрителю?! Простите нас! И в мыслях не было перечить Смотрителю! Да будут благословенны дни его!
Блич от удивления чуть рот не открыл. Парни с грозными татуировками расстелились перед одетым чуть ли не в рубище стариком, раскинув руки и ноги, упёршись лицами в грязь, не смея головы поднять, пока Смотритель не разрешит.
