Уже у себя переоделась и решила отправиться к подругам, точнее, в гости к Даше, где меня поджидала Лиза, потому что картина уже дорисована и пора решать её Судьбу! Для похода в гости выбрала простенькое замшевое, молочного цвета платье до колена с чёрными оборками. Так я не сильно выделялась на фоне остальных альбиносов. Попросила телохранителей подать скайт к главному ходу через четверть часа, сама пока накрасилась и позвонила Лизе, доложила, что вылетаю. Шла по коридору, внутренне готовая встретиться с дворецким, но он как в воду канул, нигде его не было видно. Странно, обиделся, что ли? Оглянулась на крыльце, прежде чем спуститься к скайту и забраться в салон.
Я, вообще-то, редкий гость у Дарьи, поэтому и замерла от удивления возле крыльца, глядя на родителей юного дарования, расположившихся на террасе. Огромный альбинос, сидя в раскачивающемся кресле, держал хрупкую в его объятиях спящую красавицу-жену. Но не это повергло меня в лёгкий шок. Она была беременна! Натали Дорош беременна, причём срок был приличным, судя по огромному животу! Как так? Почему Даша никому и словом не обмолвилась? Лиза тоже хороша, могла бы намекнуть!
Я сильно нервничала, не зная как начать разговор, поэтому и попросила прежде Стемпа сесть на диван, сама же встала перед ним, затем села на подлокотник мягкого кресла. Забавно телохранитель смотрелся на фоне персикового плюшевого пледа, перекинутого на спинку дивана. Серьёзный и собранный альбинос в чёрном костюме тройке сидел, подавшись вперёд, сложив руки перед собой в замок. И мне стало ещё сложнее подобрать слова.
— Это вы простите, моя янара. Я не справился. Я смертельно виноват перед вами.
— Янара, — позвал меня дворецкий, но я лишь приподняла брови, всё ещё стоя за спинами охраны, даже не пытаясь выйти вперёд.
— Тогда продам для частной коллекции, — опять пожав плечами, заявила Даша, и я не могла ничего ей возразить. Картины Дашки дорого стоят, и отказываться от кредиток юное дарование не приучено. Деловая хватка у них с Лизой — это семейное, на всём наварятся.
Мария
Даша убрала кисть и палитру на рабочий столик, обернулась к нам и тихо спросила:
— Прости, — прошептала, так и не открыв глаз.
— Ты зачем её нарисовала?
Папа достался бокал для себя, сам налил мне коньяка.
— А ты её разве не видела на террасе?
— Тётя беременна?
— Научить? — Тихий надломленный голос поразил меня, во мне проснулись сомнения в своём решение.
Мимика телохранителя не изменилась, и я стала нервничать.
