Ух ты, как громко-то прозвучало, даже телохранители на миг замерли, прислушиваясь к нам, а сам Гри недовольно воззрился на Лизу.
— И в чём же гипотеза? — не унимался Эсам, а я не выдержала.
— Чьи классики, позвольте уточнить, шия Дорош?
— Ревнуешь. — Лимайн развеял все его попытки оставаться невозмутимым. — И мой тебе совет, забудь об объекте, это против правил. Никаких чувств, только долг.
Стемп, оглушённый битами музыки, пытался прикрыть собой Марию. Кроме «бумс-бумс» долго не мог ничего расслышать, пока слух не привык. Хаос вокруг, наконец, стал обретать упорядоченность и стройные очертания. Мартан мог с лёгкостью различать лица, определять расы, отличать роботов от живых индивидов, хотя все казались разноцветными из-за неоновой светомузыки. А девушки слаженно и быстро влились в этот вихрь вечного праздника, кружились в танце, виляя бёдрами, весело смеясь.
— Точно! Это мегазвёздно! — поддержала её Мария, а Стемп оглядел столики, чтобы проводить к свободному.
— Я пас, — тут же отозвался Лимайн, вскидывая ладони в защитном жесте. Не только Стемп стеснялся своих навыков танцора, кажется, и у Лимайна были такие же комплексы.
— Да? — тут же удивилась я, выразительно приподняв брови.
Коктейли были разными: со смешными, а порой и эротическими названиями, дикой цветовой гаммой, даже многослойные, но все на удивление вкусные. Потом мы сбегали на танцпол, где я опять кружилась в страстном танце с Гри, потом потопталась немного с Мартаном, затем с Лимайном, потом был опять Гри, затем Чия… И в один прекрасный момент я вновь оказалась прижата к крепкой груди нашего бессовестно красивого дворецкого, который умудрился опрокинуть меня под кульминацию танго на руку и поцеловать, но так быстро, что я даже не успела среагировать, только моргнуть, почувствовать лёгкое тепло на своих губах, и всё закончилось, так и не начавшись. И надо было бы разобраться с хамством некоторых, но тут грянули ритмы очередного хита, и Лиза набросилась на меня, прыгая на месте. Я обернулась на вставшего позади меня Гри, желая понять что, собственно, произошло, но от его жаркого подмигивания смутилась. Всё же не показалось, и он меня по — настоящему чмокнул в губы! Твою ж медь! Нонарский мат мне в уши! Что делается-то?!
— Вы долго. Я думал, вы здесь навсегда решили остаться, — кривя губы, с недовольной миной на лице выдал землянин. Спрятав руки в карманы, мужчина слегка пнул мыском белых кроссовок чёрную дорожную сумку. Он успел переодеться в тёмно-синие джинсы и светлую толстовку. Преобразился, но продолжал выглядеть обиженным на всю Галактику типом.
