Стемп протянул мне рюкзак, в котором оказался парик, купленный мной в отчаянной попытке хоть немного быть похожей на Лизу. Я с благодарностью улыбнулась телохранителю, который не только позаботился о маскировке, но и помог мне измениться до неузнаваемости. Его осторожные касания были весьма деликатными и приятными. Остан с восхищением оглядел меня со всех сторон, заверив, что во мне нет ничего от манауканки. Зато Круифф, которого, как мне казалось, наконец — то проняли слова о моей заботе о нём, презрительно бросил, что и от землянки во мне тоже ничего нет. Вот же ж зараза языкастая. Мы ему помогаем, а он! Никакой благодарности!
Йохан, конечно же, вступился за бедолагу, просто не мог спустить с рук такое предательство, но ответ поверг в ещё больший шок. Это ради него красноглазая убрала самого страшного манаукца? Не убила, но всё равно странно.
Наверное, мой страх отразился на лице, потому что тёплая ладонь Гри сжала мою руку.
А вот про унжирцев и нонарцев, мне кажется, я знала практически всё. Папа нанял лучших преподавателей, которые по полочкам разложили мне мироустройство этих рас, лишь слегка коснувшись Земной Федерации. То есть я знала в лицо каждого правителя, их окружение, пристрастия и привычки, правила этикета и слабые стороны, всё, что могло мне помочь на переговорах. Но мне хотелось узнать настоящую жизнь, ту, что спряталась за словом “народ”. Я хотела узнать ради кого должна жертвовать своей личной жизнью, ради чего должна сложить на алтарь мира и спокойствия Союза свои мечты и саму себя. Ведь по сути нас, манаукцев, никто не любил, все только боялись и по — настоящему не воспринимали всерьёз, считали агрессорами, способными захватить всю Галактику.
Тут мой взгляд упал на обзорный экран, который приближающаяся станция затопила своим покатым боком практически полностью. Синие пластины обшивки, подсвеченные габаритными лампами станции, показались такими ненадёжными, что на миг во мне проснулась паника. Только сейчас сообразила, что скоро окажусь в весьма зыбком, устаревшем космическом аппарате, которому столько лет, что жутко представить. «Астрея» чуть ли не одна из первых станций, подаренных унжирцами беженцам с Земли.
— Мне не страшно, — возразила я, уязвлённая, что моя слабость не осталась незамеченной.
Мария
Мне кажется, вкус металла осел у меня на губах. Я никогда не чувствовала подобного запаха, какой витал в стыковочном отсеке. Не было привычной мягкости воздуха, он казался жёстким, искусственным. Всё вокруг воспринималось нереальным. Даже пластиковые панели стен неприятно грязные в жёлтом свете ламп. Мир шума и хаоса, вот какой предстала передо мной в первые минуты станция. Я хотела поскорее покинуть этот металлический муравейник, где мельтешение людей вкупе с роботами вызывало приступ паники. Но я старалась не подавать вида, что нервничаю, лишь один раз испуганно прижалась к Остану, когда что — то сбоку неожиданно пыхнуло, но тихий, надменный хмык землянина заставил взять себя в руки. Стемп, всматриваясь мне в глаза, объяснил, что это пневматика сработала у робота, и в этом нет ничего опасного. Я прокашлялась, чтобы совладать с голосом и покивала, поправляя и без того безукоризненно сидящий костюм. Его цвет тоже поменяли с чёрного на зелёный, чтобы не так сильно привлекать внимание. Надо будет чуть позже переодеться, правда, страшновато снимать надёжную защиту, но в бар точно в таком виде не пойдёшь. А Лиза определённо захочет танцевать.
