Приподняв пышный подол алого платья, я взглядом позвала к себе Елизавету, которая как раз кружила неподалёку со Стемпом, пока Остан бдел за моей спиной. Эсама заметила возле столов в обществе Дарьи. Он, несмотря на работу, успевал и есть, и общаться, правда, не выпуская из вида свой объект охраны.
Махтан, как всегда, была очаровательна. Лиза прекрасно смотрелась в платье молочного цвета, рубиновое колье подчёркивало белизну кожи, оттеняя цвет глаз. Она приковывала к себе мужские взгляды, и для меня не являлось секретом, что её отец устал уже от вызовов на поединок, так как от манаукцев, желающих стать для молодой и строптивой Елизаветы покровителем, отбоя не было. Но мать Лизы, Линда, упрямо настаивала на браке, подруга, кажется, с ней в этом солидарна, просто пока не хотела отношений, потому что учёба на посла отнимала у неё очень много времени.
— Что случилось? — тихо спросила она у меня, принимая у робота-официанта бокал с игристым. Подруга не переставала кидать взгляды на Стемпа, сильно нервируя своей весёлостью.
— Бабуля скоро будет. Готовься спасать землянина, если придётся.
— Поняла, — тут же собралась Елизавета, вновь превращаясь в спасительницу всех страждущих, и грозно воззрилась на главный вход в зал.
Но как бы мы ни готовились к прибытию шияматы, она появилась, как всегда, внезапно. Стоило только расслабиться на секундочку, только отвлечься на бокал игристого, как тут же музыка смолкла, голос робота-глашатая громогласно вознёсся под потолок, двери распахнулись, и бабуля во всей своей красе вплыла, привнося торжественности в мой праздник. Серебристое платье в пол искрилось миллиардами бликов, скромный вырез спереди, вызывающий сзади. Белые как снег волосы уложены в высокую причёску, чтобы подчеркнуть тонкую и длинную шею. Шиямата всегда умела подать себя так, что глаз не отвести, особенно от её туфелек. Мама дорогая, вот это прелесть! Чудо унжирского дизайнера, последняя коллекция, да их же даже в продаже еще нет. Я, закусив губу, смотрела на то, как лаковые беленькие мысочки туфель поочерёдно появлялись из-под подола серебристого платья. Туфельки вообще моя слабость, которую привила мне именно бабушка. Она утверждала, что тряпку надеть можно любую, но обувь должна быть первоклассной и крышесносной, как эти. Лали Мастен — ведущий дизайнер модного дома Пиан. В его туфлях можно и голой ходить, никто не заметит.
Поднять голову мне удалось через силу, и то когда родители подошли поздороваться с бабулей, а та притянула меня к себе за плечи и расцеловала в обе щеки.
