Нет, ну что за непруха? Ведь изначально ситуация, казалось бы, сложилась самым идеальным образом. Так, как и хотелось, лучше не придумаешь: муж, который не имеет никаких видов на ее тело, удаленное тихое место, хозяйство и гарнизон, которыми можно заниматься, чтобы не заскучать… Живи — и радуйся. Так ведь нет! Надо ведь было как последней дуре запасть на этого чудика с наивными ангельскими глазками!
Наверно, если бы Янис-Эль была чуть менее измученной и чуть более сытой, она бы сообразила быстрее, а так ей потребовалось немало времени и вялых мозговых усилий, которые могли бы назвать «мозговым штурмом» только полные имбецилы, чтобы понять: король, которого местные маги давно подозревают в том, что он — не обретший истинную форму дракон, действительно улетел. На самом деле расправил крылья и…
— Я не хочу, чтобы меня… зализали, — резонно возразила Джоанна.
— Папочка, прости нас!
Мальчишка обнаружился на овчарне — по крайней мере, именно так определила для себя это место далекая от радостей сельской жизни Янис-Эль. Он сидел на сене в самом дальнем стойле, где отдельно от всех обитала недавно окотившаяся* самка. Неподалеку на псарне гончие и волкодавы выли и метались, чуя близкое присутствие кадехо, а здесь все было тихо и мирно. Овца что-то меланхолично жевала, Альф играл с маленькими ягнятами.
— Мне легче всего думать, что все это страшный сон, муженек ты мой ненаглядный. И ты, и твой замок, и свадьба, на которую меня никто даже позвать не подумал, и вообще все. У тебя, в отличие от меня, выбор был! Так что перестань изображать обиженного и оскорбленного, а лучше рассказывай по какой-такой причине ты вдруг решил осчастливить меня своим обществом? Да еще в ускоренные сроки.
— Оу! — взвыла Эри-Ри, оказавшаяся рядом. — Фрейя, больно же.
Янис-Эль понимала, что обвинение было сильным и не совсем справедливым. Да и выпад про слугу — не больно-то честным. Но хорошая встряска всей этой богадельне была совершенно необходима. Фьорнфельт стиснул рукоять меча и собственные зубы так, что Янис-Эль послышался хруст.
— Это и без ваших пояснений очевидно. Вы же понимаете, фьорнэ Мо… гм… Несланд, что я о другом.
Но реакция ее изломанного и избитого до сплошного «синего поля» тела оказалась неожиданно острой и быстрой. Левая рука, аккуратно выпрямленная Агнессой между несколькими плоскими деревяшками, как-то словно зачесалась изнутри. Под кожей, в толще плоти почувствовалось отчетливое шевеление, щекотное движение — словно какие-то мелкие кусочки ползли друг навстречу другу. Одновременно резко прошла боль в голове, и открылся, словно сам собой, второй, до этого совершенно заплывший глаз.
