«А он терпел и сидел рисовал… — думала Янис-Эль с неожиданным теплом. — Меня рисовал… Мои руки, мою улыбку… Минет в моем исполнении, на который так обиделся… Глупый…»
После некоторых усилий даже удалось встать. Голова кружилась, белые щенки, которые так и крутились под ногами, и вовсе не позволяли настроить резкость.
Агнесса улыбнулась и, немного помедлив, кивнула.
— Да. Я считаю, что эту девушку вполне можно вернуть в норму, — старик Курдбах заговорил негромко, но услышали его все. — Я бы еще усомнился в этом, если бы это была простая лесная пьён без грана магии внутри. Если бы не вмешались драконы со своим лечебным колдовством. И если бы юная фьорнэ не была хранительницей для всего живущего на нашей земле. Думали ли вы, все здесь присутствующие, что такое магический эликсир по своей сути?
— И это в крепости, расположенной на границе сразу с двумя странами, с которыми у нас отношения, скажем, далеки от идеальных.
Убедившись в том, что это невозможно, он плюнул, а после забормотал что-то себе под нос, осеняя себя каким-то знаком — касался большим пальцем правой руки сначала лба, потом губ, после живота и в этот момент немного кланялся.
— Два, — кивнул Фьорнфельт. — Ты была права, пресветлая дора, этот твой слуга был не один.
— Вы что же, подозреваете меня?..
— Спасибо, — мрачно откликнулась Янис-Эль, и щенки кадехо, лежавшие у ее ног, заскулили и полезли лизаться, желая поддержать вконец загрустившую хозяйку.
Дядюшка тряхнул головой, словно избавляясь от видения, промаршировал к Янис-Эль и протянул руку ладонью вверх.
Сразу после приземления, Янис-Эль увидела, что из темноты выступила высокая фигура.
— Но потом случилось так, что Янис-Эль в ипостаси мыши оказалась рядом со своей эльфийской оболочкой. К этому моменту мертвой.
Слуга пожал плечами.
— И что?
Эйсон, раскинувшийся среди своих рисунков, был прекрасен, даже символичен и абсолютно сюрреалистичен — обнаженное совершенное тело поверх десятков портретов, на которых была изображена та, с которой он сейчас и готовился слиться. Янис-Эль хотела позвать его в спальню, на нормальную кровать, где не придется ссаживать коленки о камень пола и не будет риска пошло натереть копчик, но вдруг поняла, что все должно случиться именно так и именно здесь. В мастерской, которая была центром жизни Эйсона Несланда и среди картин, которые, в свою очередь, были центром его личности.
— Я рад, что мы все же встретились перед моим отъездом, Янис-Эль. Теперь я с чистой совестью смогу отправиться к пресветлому дору Несланду и сообщить ему, что вы пребываете в добром здравии и вскоре сможете присоединиться…
