Передернувшись, Янис-Эль во все глаза уставилась на начальника Академии. Теперь казалось, что только этот человек стоит между ее маленьким, безобидным (ну, почти), ушастеньким тельцем и похотливым плешивым жиробасом, образ которого так услужливо подкинуло проклятое воображение.
«Чертов магический мир! — подумалось в очередной раз. — И чертов дом, в котором меня опять забыли покормить!» Есть хотелось нестерпимо. Подлеченный магом организм оживился и требовал своего, но влезать в серьезный разговор, который вели родственнички и капитан Фьорнфельт, с такой просьбой было как-то неловко. Там люди погибли, а она — жрать.
Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935-1940.
Янис-Эль возражать не стала, но, проходя мимо рыжеволосой королевы, успела шепнуть ей на ухо:
Несланд отвернулся, уставившись куда-то за окно, и некоторое время посидел так, играя желваками на щеках.
— О саримах? О каких еще саримах? — переспросил Халльрод.
— И я не! А подслушивать разговоры взрослых нехорошо. А если уж подслушиваешь, то умей брехню от правды отличать.
— Фьорнэ Моберг… гм… — начал мэтр и замолчал.
«Гадский дом! Впору в собственной постели спать мало того что одетой, так и полностью вооруженной».
— Повезло. Мэтр Курдбах как раз в кабинете пресветлого дора Халльрода, который на данный момент управляет хозяйством Несланд Эльца, и супруг доры Янис-Эль — пресветлый дор Эйсон Несланд рядом. Ответ получим тотчас же.
Делать нечего, надо было снова ложиться спать. Янис-Эль уговорила себя раздеться, тем не менее оставив на себе белье, положила ножны с верным мечом под подушку и потянулась сознанием, чтобы погасить свечу. С того вечера — последнего перед ссорой с Эйсоном, когда удалось сделать это в первый раз, — она практиковала подобное постоянно, и с каждым разом получалось все легче. Это не могло не радовать, но из-за того, что произошло потом между ней и Эйсоном, вызывало лишь болезненные воспоминания.
— То-то и оно что впервые, ленивая ты задница! То-то и оно!
Щенки дружно взвыли, сунулись было к солдату, который удерживал Янис-Эль, но дорогу им перегородил тот, что обжег себе руку, а снизу уже карабкался по ступенькам, матерясь и припадая на правую ногу, еще один.
— Ага! — подтвердила Янис-Эль, с жадностью следя за его пальцами.
— Ну так назначьте кого-нибудь!
— Сбежал, пока я готовила ванну.
— Что? — обреченно переспросил Дитер-Сур и направился к столу, где слуги из числа пьён уже расставляли столовые приборы для вернувшихся домой господ.
