- Так вы признаете?..
- Я бы рад, барон. Но все изменилось. Tempora mutantur, и мы мутируем вместе с ними. [Времена меняются - лат.]
- Ничего не меняется с людьми вроде вас. И вроде нас, конечно. Вашу рукопись "Евангелия от Иуды Искариота" мы уже нашли. А ту фальшивку, которую вы всучили господам Розенроту и Булгакову, пусть изучают книголюбы.
- Если говорить более предметно: что от меня требуется?
- Вот это уже деловой разговор! Видите ли, мы могли взять вас голыми руками, без этих путешествий в минувшее. Но - звание обязывает! Мы не большевики.
- Не забывайтесь, барон. Вы гораздо хуже.
Пропустив это замечание мимо ушей, барон сложил кончики пальцев и принялся расхаживать по комнате как школьный учитель перед классом.
- А что думает по этому поводу графиня? - спросил Русинский и посмотрел на Ревекку. Она вздрогнула и отвернула голову.
- Всего лишь дочь раввина, граф, - поправил его Фронтер.
- Я прожил с ней двенадцать лет, - парировал Русинский. - За такой срок любая женщина может требовать поблажек.
Барон махнул рукой. Ему досаждали браки.
В комнате повисла тишина. Свечи разом издали сухой треск и выпустили волнистые полосы дыма. Русинский почувствовал, что чувства становятся сильнее его.
- Можете меня убить, - сказал он. - Лишить сознания. Все равно. Барон, я говорю вполне серьезно. Вы не самостоятельны. Вы - марионетки с мозгами.
- Итой мен протиста Хаос генэт, - пожал плечами Фронтер. [Хаос был зарожден прежде всех вещей - греч., из поэмы Гесиода "Теогония", 1.166]. Все вышло их Хаоса, и все вернется в Хаос. Речь не об этом. Речь о том, что лучше буть марионеткой с мозгами, нежели без мозгов. Никто не самостоятелен. Кроме, конечно, Причины, породившей весь этот мир.
- Проще говоря: когда вы видите кукловода и ясно понимаете, что он прав, вы перестаете быть марионеткой, - добавил Жак де Молэ. - Это ведь ваша сентенция, граф. Еретическая, на мой взгляд.
- А вы, стало быть, считаете себя воплощением понимания? - спросил Русинский.
- Напрасно вы так агрессивны, сударь, - встрял Фронтер. - Даже самый умный человек, даже все умные люди планеты, если б они вдруг объединились одной идеей, не станут воплощением ума. Мы все - части часть, как сказал небезызвестный вам душка Гоэте. В каком-то смысле мы - батальон полка, а насчет командования дивизией невозможно помыслить. Вы понимаете?
- Еще бы граф не понимал, - заметил аббат. - Он тридцать шесть лет прожил в лагере социализма, при этом ничего не помня о своей роли в его создании.