- Я что-то слышал о похожих случаях. Через Кировский отдел проходило... Два чувака - один какой-то старообрядец, или какой другой мудак, другой - из бригады Качнутого. Киллер. Обоих нашли на улице в невменяемом состоянии. Ну, ясен перец, обследовали, а потом - в дурку. На Николаевоском тракте, бывший императорский централ. Слышал?.. Тут нам велели молчать - типаря, эпидемия какая-то началась. Ну, чтоб паники там не было, туда-сюда.
Русинский задумался.
- Черт. В отделе я, конечно, ничего не узнаю, - сказал он. - Пособишь, а?
- Старик, это все интересно, - после долгой сморщенной паузы произнес Семен, разминая в пальцах овальную сигарету "Рейс". - Я тоже захотел вмешаться... Есть в этом что-то эдакое. Да. Но пойми, братишка: у меня тут есть свои планы. В место одно, бляхи-мухи, надо съездить. На родину. Хреново мне, старик. Очень... Сны какие-то ежанутые... Давай, вернусь через десять дней - и вперед. А?
Русинский почувствовал тонкую жалобную вибрацию, исходящую от Семена; в сравнении с его торсом она показалась чудовищно трогательной.
Он встал и похлопал Семена по волосатому плечу.
- Не смурей, Семен. Все будет нормально.
Затем вынул из его пальцев окурок, задавил его в пепельнице, и ушел.
III
22 марта 1986 года. 8:05 утра.
Троллейбус первого маршрута, громыхая рогами, подкатил к толпе ожидающих и нехотя раскрыл двери. Всю дорогу до Академгородка Русинский тупо смотрел в окно, пропуская мимо вязкий черно-серый поток городского пейзажа. Не хотелось думать. Он поймал себя на страхе перед мыслительным процессом.
Через двадцать минут он вышел на остановке "Институт номер 75" и направился вверх по отлогому холму, где возвышалось мрачное здание из фальшивого гранита. Сверкавшая на солнце табличка извещала:
ИНСТИТУТ МИКРОХИРУРГИИ МОЗГОВОЙ КОРЫ ГЛАЗА
Ниже располагалось изображение всевидящего ока, венчавшего перевернутую пирамиду. В ее нижнем крае был отчеканен знак - перекрестие копья и пропеллера, вместе образующих крест.
Русинский постоял в задумчивости и толкнул тяжелую дубовую дверь.
Крутые узкие ступени спускались вниз, туда, где холл кругообразно расширялся. В центре круга пылал синеватый газовый костер, шумно вырываясь из центра медной пентаграммы. Ее верхний луч клином упирался в лицо входящего, будто острие меча. За звездой располагался телефон, возле которого стоял испугавшийся при виде Русинского гражданин, и чуть дальше дежурный в штатском.
- Доброе утро. Я по делу, - коротко сказал Русинский.