— Ладно, три так три, — кивнула старшая конвоя, бросив при этом злой взгляд на одну из своих подчиненных, и всем сразу стало понятно, за чей счет банкет.
Мурыжить долго нас не стали, сразу после передачи с рук на руки повели в мыльню, где мы, наконец-то отмылись до хруста, далее нам выдали по куску холста и потащили на осмотр к лекарю, благо ее лечебница находилась метров в тридцати.
— Опять конвой развлекался, — покачала головой лекарская помощница, дама лет за сорок, посмотрев арестантам пониже живота.
Ну да, я уже имел счастье лицезреть от чего мне удалось откосить ночью, видимо совсем у девушек крыша поехала, что парней так за одну ночь заездили.
— А ты самый хитрый оказался? — Хмыкнула она, глянув на меня.
Молчу, уже знаю, в этом мире молчание иногда дороже золота. Ну а дальше пошла обычная процедура, прослушивание и простукивание легких, осмотр кожных покровов, проверка слуха, за века ничего не изменится, даже в моем мире сейчас точно так же относятся к призывникам, лишь бы передвигаться мог, в остальном здоров, дальше пусть госпиталь разбирается.
— Нея, смотри, — обратила лекарь внимание своей помощницы на мое плечо, — ничего не кажется странным?
— Ага, вижу, — отозвалась та, внимательно что-то рассматривая, — хорошо сделано, еще пара огнов и следов бы не было видно.
— Из благородных?
— Да кто ж теперь разберет, — пожала плечами помощница, — последнее время в «Домах» тоже стало модно свои печати ставить. Иной раз и не разберешь уже, кто из благородных, а кто из мещан. Но лекари при сером доме так тонко работать не будут, после удаления печати такие шрамы остаются, а тут мастер работала.
— А я о чем, получается хотели от него без огласки избавиться, вот и срезали печать до того как, — сделала вывод лекарь, — тот кто делал, хорошо свою работу знает, но и деньги за такое большие берут, немногие Дома могут столько платить. Надо будет его потом на кафедру сводить, Ноани сразу определит, работали ли с его памятью.
— А какое это может иметь значение?
— По секрету, — понизила голос лекарь, — если он из благородных и нам удастся узнать его имя, то семья дорого заплатит, чтобы мы его тут же забыли.
— Это если из баронов, — хмыкнула помощница, — а если из тех, кто повыше, то они могут так сделать, что и о нас все забудут.
— Повыше, своих родственников в серый дом не отдают, они сами проблемы решают.
Очень интересная информация, вот только не понял, какого хрена они при мне это все обсуждают, как будто меня здесь совсем нет. Почему вдруг они уверены, что мое мнение здесь десятое. Или есть у них веские основания думать обо мне, как о животном, мнение которого можно не учитывать?
