— Ну и? — произнесла довольно громко. — Где ты, чудо заморское?
Вдруг послышался чей-то тяжелый выдох, затем противный звук, словно кожаная обивка заскрипела.
— Ты не можешь быть ей, — о, а вот и хозяин черной-черной комнаты.
— Кем, простите?
— Дочерью Олькен.
— Вы правы, я не могу ей быть. Потому что я не дочь Олькен. Я дочь Карповой Лидии Михайловны, — и в голосе зазвучала грусть. Лучше бы мама приснилась.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать два. А вам?
И раздался смешок, презрительный такой.
— Знаешь, пожалуй, я ущипну тебя.
— Вот только не как в прошлый раз. Щипайте за руку, за ногу на худой конец.
— А тебе разве не понравилось в прошлый раз?
— Вы когда-нибудь щипали себя за соски? — Лиза не стеснялась, во сне можно не стесняться.
— Нет.
— Попробуйте как-нибудь на досуге, глядишь, поймете каково это.
— Когда будешь рисовать свой пейзаж, Лизавет, не забудь про дверь. Дверь — главное в твоем рисунке.
В ту же секунду пространство слилось воедино. Ну, хоть щипать не стал, уже хорошо.
Лиза проснулась удивительно бодрая, вот не умеет она горевать долго. Вроде вчера с ней чуть не случилось ужасное, потом ночной кошмар, кстати, к которому уже начала привыкать. Постоянство в какой-то степени хорошо. И кровать в той мрачной комнате мягкая, мягче чем ее в реальности, и голос мужчины приятный, такой жесткий, но в то же время ласкающий слух. Лиза очнулась в тот момент, когда поняла, что запустила руку себе в трусики.
— Фу, Лизка, фу, — вытащила руку. — Возбуждаться на голос! На голос из ночного кошмара!
Бедняжка даже испугалась за свое психическое состояние. Одиночество как-то плохо на нее влияет. Надо было не расставаться с Денисом. Хотя, после того, что случилось между ними накануне первого в ее жизни секса, шанса на возрождение чувств не оставило. Шутка ли, парень чуть не лишился самого дорогого. И ведь ни он, ни Лиза так и не поняли, что именно случилось. Он только было хотел преодолеть преграду на пути в Райские кущи, как вдруг завыл, точно раненый зверь. А когда Лиза включила свет, увидела нечто жуткое. Инструмент Дениса был синий, словно парень его подержал в морозилке с часик-другой. Бедолага подскочил и помчался в травмпункт. На том полугодовалые отношения закончились.
Все, хватит о грустном. Пора заняться стеной.
Девушка подготовила краски, разложила кисти, притащила с балкона пленку, коей застелила полы.
На пейзаж размером два на три метра ушла неделя. Но такого удовольствия от работы Лиза еще никогда не испытывала, она просыпалась каждый день до рассвета и шла рисовать. Ее любимые заснеженные горы, леса, где-то вдали замок. Сумеречное небо, украшенное мириадами звезд. Ну, как мириадами, парой сотней точечек. А ночами Лиза продолжала посещать темную комнату, правда, собеседника больше не встречала. В итоге умудрялась заснуть во сне от безделья, лежа на шелковых простынях.
