— Так уж вышло, Надя, что я не могу от тебя отказаться, — произнес на выдохе. — Поэтому и спросил вчера, что ты чувствуешь ко мне. Я должен знать.
— А разве ты еще не понял, что я чувствую? — и аж глаза прикрыла.
Но Романо ждал именно слов.
— Знаешь, — вдруг покраснела, — у меня в детстве была особенность, если мне кто-то очень нравился, я сразу делилась, причем всем. Мама рассказывала, могла полдома вынести, если меня вовремя не остановить. Помню, однажды понравился мальчик, так я задарила его конфетами и куклами. В общем, сейчас мне хочется сделать то же самое.
— Задарить меня конфетами и куклами? — широко улыбнулся.
— Почти, — коснулась пальцами его губ. — Хочу поделиться с тобой всем, что творится внутри. А еще, — усмехнулась, — угостить фирменным завтраком.
На что он кивнул:
— Веди, — и взял за руку.
В кухне на столе Романо дожидалась стопка тонких блинов и клубничное варенье.
— Ого, — даже растерялся как-то.
Спустя пару минут они уже сидели за столом и завтракали, притом Надя вела себя куда раскованнее, свободнее, чем у него дома. Конфетка сидела на стуле, подобрав под себя одну ногу, ела руками и спокойно облизывала пальцы, перепачканные в варенье. Вот какая она, когда не боится, не жмется. Как ни пытался сейчас Романо вспомнить поведение своей матери, подобного не припоминал, перед отцом она всегда вела себя сдержанно, что в словах, что в поступках. И отец всегда очень высоко ценил, да и продолжает ценить эту самую сдержанность. Но что хорошего в сдержанности, когда один в угоду другому должен прятать свои чувства? На Надю вот такую хочется смотреть, хочется видеть ее искренность, хочется знать, какая она в обычной жизни.
— Ты снова на меня смотришь очень странно, — произнесла с набитым ртом, что вызвало искреннюю улыбку Романо.
— Просто такой тебя я еще не видел.
— Какой?
— Настоящей.
— И? — завернула блин в трубочку, который затем положила ему в тарелку, второй блин сложила треугольником и отправила туда же.
— Решила все геометрические фигуры изобразить? — поймал ее за руку, подтянул к губам и облизал пальчик. — Что мешает тебе быть такой же у меня? Когда вернемся, прошу, не сдерживай эмоций, не прячь себя настоящую.
— Хорошо. Кстати, если хочешь, можем сегодня посетить кладбище.
— Да, хочу. Твой дед был удивительным человеком. Он видел не только людей насквозь, но и драконов. Знаешь, ему ведь предлагали потом работу биографа и другие семьи, а Гор, вернее, Геори отверг все предложения.
