Когда они ушли, Фарата поманила к себе дрожащую девушку:
— Слушать меня и запоминать. Никуда ни с кем не ходить в одиночку. Понять?
— Да, — закивала.
— За тобой есть, кому присмотреть, но все равно, быть настороже.
— Что вы хотите со мной сделать? — прошептала чуть слышно.
— Ты отправиться в гарем бэр Кархема. Когда прийти время. Не сейчас. И да, тележки ты больше не таскать и еду не разносить. Сидеть в кухне и помогать Макоре. Всё. А ты, — перевела взгляд на Риу, — смотреть за ней.
— Да, гэл Фарата, — склонила голову.
— Габан, — и поспешила на выход.
А Эйва с трудом стянула с себя мокрое платье, после чего забралась в воду. За что ей такие испытания? Она же всегда была послушной дочерью, помогала отцу в торговле, маме — в доме. Почему именно её поймали?
— Знаешь, — подплыла к ней Риа, — может, оно и к лучшему. В гареме ты будешь под защитой, ни один орк к тебе не прикоснется.
— Кроме вожака, — пролепетала со слезами на глазах.
— Я же говорила, он своих наложниц…
— Бережет, да, помню. Только где я и где они? Я против них так, мелкое насекомое. Они выше, крупнее, их специально набирали. И посмотри на меня.
— Потому Фарата и решила тебя придержать.
— С чего бы только. В чем смысл со мной возиться, Риа? Я не вырасту больше, не превращусь в одну из этих холеных красавиц.
— Если бы я только знала зачем, — села на каменную ступеньку, что вела в купель и находилась под водой.
Вдруг глаза Эйвы вспыхнули:
— Никогда, Риа, слышишь? Никогда я не покорюсь этому зверю. Ни одному их них. Я лучше сдохну.
— Были и такие, — закивала в ответ, — но закончили они плохо. А ты же слышала про Свободный день?
— Нет, — достала из корзины Мыльник, — что еще за день?
— Когда наложница может получить свободу.
— Невольничий рынок вряд ли можно сравнивать со свободой.
— Нет, нет, — намылила себе волосы, — настоящую свободу. Если вожак захочет, он может отпустить наложницу. Вообще отпустить. Правда, только в том случае, если девушка вызовет в нем симпатию, но не вызовет никаких иных чувств. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю. И что? Были такие, которых отпустил?
— Были. Три девушки обрели свободу. К двум из них он не прикоснулся даже.
— А сколько девушек успело пройти через его гарем, Риа?
— Много… большая часть не задержалась, их отправили обратно на рынок. Некоторых бэр Кархем отдал своим лучшим воинам, некоторых казнил за попытку убить его. Но еще, — и как-то замялась сразу, — были те, которые покончили с собой. Тоже гордые. Фарата помнит каждую из них. И мне кажется, скорбит.
