— Кто дал тебе его, Дина?
Узница наклонила голову и замотала ей, отказываясь отвечать. Были слышны слабые всхлипы.
— Это важно! Скажи! — требовала Юля. — Кто?
Хруст мелких камушков возвестил о приближении Элиха. Он отстранил Юлю, пытавшуюся дотянуться до подруги и забрал фонарь:
— Не надо прикасаться к ней.
— Секретарь? — подняла голову Дина. — Уже?
Парень покачал головой:
— Завтра, Диин.
Девушка уронила груз, громыхнув цепью, и схватилась за прутья решетки.
— Попроси принести мне воды.
— Хорошо, — пообещал Элих и обратился к Юле: — Идемте, Ясная заря. Меня могут хватиться.
Поднимались обратным порядком: Юля — впереди. Элих шел шаг в шаг, держа фонарь над ее плечом, чтобы освещать ступени. Девушка чувствовала на щеке его дыхание и улавливала знакомый травяной аромат. Крапива! От Элиха пахло крапивой. Она не думала ни о нем, ни о себе. В груди колючим комом ворочалась жалость к томящейся в подземелье горемыке. Юля пыталась убедить себя, что это не ее реальная подруга, а всего лишь похожая девушка. Точно так же, как правительница — не мама, а дубль. Не слишком удачный, надо заметить. И все-таки в искренность Диин она не могла не верить.
— Напои узницу, — выйдя из башни, приказал Элих стражнику.
Тот с сомнением покачал головой:
— Не велено отлучаться.
— Давайте, я отнесу! — встряла Юля.
Караульный выпучил глаза и пробормотал:
— Не утруждайте себя, Ясная заря! Все сделаю.
Убедившись, что парень зачерпнул ковшом воду из стоящей неподалеку бочки и скрылся за дверью, Юля и Элих отправились в обратный путь. Молчали. Она кусала губы и то и дело терла пальцами веки. Он вздыхал, не поднимая взгляда от тропы под ногами. «Надо что-то делать! Надо помочь ей…» — шептала Юля себе под нос. Спутник то ли услышал, то ли догадался, о чем она бормочет и сказал:
— Покушение на дочь правителя прощать нельзя.
— Это доказано? — она остановилась и взглянула прямо в лицо Элиху.
Он опять вздохнул:
— Никто кроме вас не может знать наверняка. Динн призналась, что дала яблоко. Остальные фрейлины гуляли около фонтана и прибежали на крик.
— Выходит, свидетелей нет, — рассуждала Юля.
Элих кивнул и, помявшись, спросил:
— Как все было?
— Я не помню. — Спохватившись, она поправилась: — Поначалу вообще ничего не помнила, а теперь кое-что начинает всплывать.
— Уже послезавтра будет поздно, — очередной раз вздохнул Элих.
— Нельзя отменить казнь или хотя бы отложить?
— Правительница желает покончить с этим, пока во дворце не появились кандидаты на отбор.
