Может быть, я мог тогда врубить заднюю скорость и дать по газам. Тогда мне удалось бы просто уйти. Может быть, и нет. Сейчас трудно судить, но что сделано, то сделано.
— Понял? — спросила Садовница. — Ты первоклассный Убийца, но будь осторожнее! Да, они сами виноваты — наводили шорох на всю округу, так что никакие мародёры к ним носа не совали, а тут ошиблись. Но всё-таки жалко! Я их, конечно, быстро приведу в порядок и снова выпущу в сад лет через пятьдесят. Может к тому времени стрелять будут поменьше.
— Сомневаюсь, — огрызнулся я, глядя вслед удаляющемуся семейству.
— Я тоже, — вздохнула Садовница. — Когда люди не стреляют друг в друга, то создают законы, превращающие их в скотов, а когда законы пожирают сами себя, вместе с большей частью народа, поднимается стрельба.
— Неужели нет другого пути? — спросил я, хотя знал ответ.
— Путей всяких много, — сказала Садовница. — Но человечество не готово идти ни по одному из них. Впрочем, может быть, ты сможешь найти свой особый путь и пройдёшь по нему, а заодно проведёшь за собой других.
— Я об этом не думал, — пожал я плечами. — Но если бы вдруг нашёл такой путь, то можно было бы попробовать.
Вдруг меня осенило — я же могу узнать у неё…
— Садовница, — выпалил я, — мне кажется, ты должна знать: что это за город скелетов, где я побывал недавно? Этого не может быть, но я уверен, что всё это мне не почудилось.
Ответом мне был мелодичный смех достойный юной девушки.
— Ворвался в мой кукольный домик, — смеясь, заговорила Садовница, — устроил разгром, столько всего переломал, взорвал свой фургон, вот умора! Сам чуть не погиб, дурачок! Ты хоть оценил мою шутку с черепом вместо аккумулятора? Я, конечно, сама виновата — ворота туда не закрыла, но ведь шансов, что кто-то попадёт внутрь, было ничтожно мало. Так нет же — тебя угораздило как раз туда въехать, как магнитом притянуло!
— Так это всё ты? — спросил я и, забывшись, обернулся.
В глаза мне ударил яркий свет, который захлестнул меня подобно океанской волне, приподнял и швырнул, как брошенный в полосу прибоя надувной пляжный мяч.
— Нет, нет, сэр рыцарь, нельзя! — донёсся откуда-то издалека до меня голос Садовницы. — Вам ещё рано!..
Но её слова утонули в бушующем свете, и я тоже захлебнулся в нём, потеряв сознание.
* * *
Свет бил в глаза, припекая веки, лоб, скулы и нос. Я прикрыл глаза ладонью, и некоторое время подержал её козырьком, привыкая к бьющим в лицо лучам. Наконец, я открыл глаза и увидел яркое солнечное голубое небо, пересечённое геометрическим узором металлоконструкций. Но ведь это же железнодорожный мост!
