— Тут жить не сможем, — заключил Берт после осмотра пепелища, — развалины одни. Пошли отсюда.
Малого же не смутила жестокая картина пожарища, он с любопытством рассматривал обгоревшие тела и лишь пожал плечами, услышав слова старшего товарища.
На обратном пути юнец опять начал приставать к Берту с просьбой научить стрелять. Берт ещё в горах обещал, но пока было не до этого.
— Тоже хочу уметь охотиться, — говорил Малой, — и бошку прострелить, если кто поперёк дороги встанет.
«Далеко пойдёт, — подумал Берт, — лихой парень, всё нипочём».
— Обязательно, — ответил он. — Вот вернёмся, сделаю мишень, попрактикуешься. Только надо каждый день упражняться. Да и то, знаешь: одно дело по мишени стрелять, другое — когда в тебя самого целятся. Тогда всё иначе. Надо, чтобы руки сами знали, что делать.
— Каждый день буду упражняться, увидишь! На самом деле, я хочу примкнуть к армии Бадагара Трёхпалого. Он собирает войско, чтобы пойти на сеньоров, и я тоже хочу.
— Откуда ж ты такое знаешь? — подивился Берт осведомлённости и рвению юнца.
— Слышал, что другие говорят, — уклончиво ответил тот. — Ну так как, научишь?
Берт кивнул. У каждого был свой путь. Здоровяк Эд с Фалькой хотели устроиться в тихом месте подальше от проблем и жить семьёй, Малой желал вступить в ряды мятежников и драться, как он считал, за правое дело. К чему стремился Одди, один Всевидящий ведал, но и у этого молчуна имелась цель — по глазам было видно. Берт же не знал, чего хочет, не знал и своей дороги, уготованной ему судьбой или высшими силами. Видения не говорили ничего конкретного, да и не возникали они больше после того, как парень отключился на пять дней. Печаль навалилась, тяжёлая и грузная, ведь не было пути, да и дома не было — у молодого охотника не осталось ничего в этом мире, и тщетно его думы колотились о закрытые двери будущего. Малой ещё что-то спрашивал, но Берт погрузился в себя, отвечал нехотя и односложно, не вникая в суть.
Продираясь через заросли к месту стоянки, Берт услышал всхлипы. Молодые люди переглянулись и поспешили на звук. Когда увидели плачущую Фальку, склонившуюся на Эдом, стало ясно, какая беда нагрянула во время их с Малым отсутствия. Здоровяк лежал на траве и хрипел, зажимая широченной ладонью шею, из которой норовил вырваться на свободу алый фонтанчик. На рубахе расплывалось несколько кровавых пятен.
— Что произошло? — Берт ошалело смотрел то на Эда, то на Фальку, которая непрестанно всхлипывала и растирала окровавленной рукой по лицу слёзы и сопли.
