— Что же, Соргос, я соглашусь с вами, если вы возьмете ответственность за графа на себя, — предупредил главарь.
Соргос повернулся к Петру, и граф узнал одного из лучших драконов из охраны королевы.
— Я клянусь, что не подведу, — Петр протянул руку дракону.
— Я принимаю клятву верности Солнцу, — тот ответил рукопожатием. Из его рукава выползла тонкая змейка, спиралью обвила запястье Петра и, укусив его, сделалась невидимой.
— Мы тоже немножко маги, — объяснил Соргос. — Она свернется у сердца клубком и будет ждать своего часа.
От воспоминаний Петра отвлек щелчок открываемого замка. Обернувшись, он увидела в дверях Анвера. Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Петр заметил, что жрец не вошел в комнату, остался стоять на пороге.
Граф давно не видел брата, если не считать коротких встреч в Райском саду и в тронной зале во время «помолвки» принцессы с капитаном драконов. Но в обоих случаях Петр не обращал внимания на Анвера, он был сосредоточен на Роуз.
Сейчас, увидев его близко, Петр поразился произошедшим с ним переменам. Его брат никогда не отличался крепким сложением, можно сказать, Анвер был рожден для пения, музыки, танцев. В нем всегда проявлялась склонность к искусству — он прекрасно рисовал, лепил из глины изящные фигурки. Его тонкие пальцы умели не только доставлять удовольствие женщине, уж этому Петр точно стал свидетелем, но и создавать уникальные артефакты, вплетая заклинания в природой подаренную красоту: в созданном им обереге золото и драгоценные камни соседствовали с полевыми цветами, птичьими перьями, колосками пшеницы. Петр слышал, что амулеты Анвера спасли жизнь не одному дракону, вылетавшему в лабиринты, чтобы усмирить восстание рабов или вспышку неповиновения горожан. Люди, зная, с кем им придется иметь дело, заранее готовили оружие против ящеров: мощные арбалеты, копья, сети-ловушки. Но сильные обереги Анвера уводили стрелы в сторону, а ловушки схлопывались за мгновение до попадания в них драконов.
— Что с тобой? Ты болен? — только такие слова могли прийти на ум Петру, после того, как он увидел кожу да кости, оставшиеся от Анвера.
Но тот не стал отвечать, только вяло махнул рукой.
— Скажи, брат, жрецу становится легче, когда магия покидает его? — в голосе Анвера не было и толики издевки или торжества. Больное любопытство? Нет, Петр чувствовал, Анвер отчаянно хотел знать правду. Отчаяние — вот главное слово, которое описывало состояние жреца.
